В этой теме нет ответов

[Геннадий Венгеров]

Протокол заседания Организационного Комитета СОЮЗА ДИКТОРОВ РОССИИ
4 декабря 2011, Москва


Геннадий Венгеров: Господа! Во-первых, спасибо всем, кто дошел, долетел, приехал. Поздравляю всех с активным участием в заседании Организационного комитета будущего Союза Дикторов России. Повестка дня у нас достаточно простая:
Представление участников;
Обсуждение целей и задач;
Выбор органов, которые мы наметим, которые будут готовить Союз и выбор руководства этим Оргкомитетом.

Начнем с представления.
Геннадий Венгеров, актер, диктор, голос EuroNews и радио «Русская Служба Новостей».
Юрий Брежнев, диктор.
Александр Рахленко, актер, диктор, режиссер.
Ольга Зубкова, актриса, диктор.
Владимир Герасимов, актер, диктор.
Роман Володькин (Покрышкин) актер, диктор.
Владислав Купряшин, актер, диктор, продюсер, голос “Юмор FM” и “Style TV”.
Алексей Неклюдов, голос «Первого канала», актер, режиссер, продюссер.
Артем Дмитриев, Санкт-Петербург, актер, диктор, голос «Радио Рекорд» и канал «Россия – Санкт-Петербург»


Геннадий Венгеров: Также у  нас присутствует наш юрисконсульт Елена Дзыбик.

Друзья, я не готовил вступительное слово, потому что со всеми вами я в большей или в меньшей степени предварительно разговаривал. И думаю, что все из присутствующих разделяют мысль о том, что пришла пора создать наш цеховой союз для того, чтобы облегчить наше бытие и добавить радости в наше профессиональное существование.

Давайте перейдем к целям и задачам, откроем эту часть в Уставе.

Первый пункт всем понятен или есть какие то вопросы? Ну, по поводу того, кто входит в союз… Так как я являюсь ассоциированным членом Союза немецких дикторов, то многое создавалось по образу и подобию. В Союз немецких дикторов входят дикторы радио и телевидения, дикторы озвучивания рекламы, дикторы озвучивания документального, научно-популярного корпоративного кино и видео, актеры дубляжа  и закадрового озвучивания игрового кино и видео и закадрового озвучивания учебных программ и компьютерных игр. То есть только люди, которые связаны с микрофоном и  которые работают не в кадре во всех, выше перечисленных случаях.

«…Союз создан в целях представительства, защиты социальных имущественных и авторских прав и интересов выше означенных людей, содействуя их творческой и профессиональной деятельности.

Для достижения этих целей Союз выполняет следующие задачи:
1. Представление и защита членов в органах, перечисленных на стр.3
2. Союз должен иметь возможность вносить предложения, направленные на улучшение и реализацию интересов своих членов;
3. Разрабатывать и осуществлять совместно с государственными общественными и частными организациями, заинтересованными лицами разные программы, гарантирующие реальную защиту членов Союза в тех или иных вопросах;
4. Вступать в переговоры с любыми органами власти управления с объединениями работодателей;
5. Заключать соглашения, договоры;
6. Проводить экспертизы законодательных решений, постановлений, которые могут коснуться членов Союза;
7. Осуществлять контроль за выполнением государственными хозяйственными органами требований законодательства, которые касаются нас, в основном в вопросах авторского права и тарифов;
8. Формировать единую тарифную политику. …Скорее она будет носить рекомендательный характер;
9. Поддерживать высокие критерии принадлежности к Союзу. …Я думаю позже, наши коллеги из регионов скажут, как это важно с их точки зрения, именно престижность членства в этом Союзе;
10. Юридически помогать членам Союза;
11. Улучшение пенсионного обеспечение членов Союза. …Я могу отдельно рассказать, как это делается в Германии. В том числе какие-то примеры в области политики, связанной с роялти;
12. Привлечение спонсорских средств…»

Дальше в общем все достаточно изложено, поэтому я сейчас предлагаю эту группу вопросов разбить. Давайте, наверное, начнем с организационной структуры. Она видится довольно просто и элементарно, т.е. я думаю, что есть несколько видов членства, т.е это члены Правления, члены московской организации и члены региональных организаций (можно подумать как более удачно сформулировать) и почетные члены Союза. Что скажет на это наш юристконсульт?

Елена Дзыбик: Есть встречное предложение просто объединиться и создать Союз, у которого было бы представительство в Москве в виде Правления и это было бы единым большим целым. Пока без четких распределений по направлениям.
Геннадий Венгеров: Вы говорите об организационном периоде?
Елена Дзыбик:  Да.
Геннадий Венгеров: А я уже говорю, забегая вперед. В целом.
Елена Дзыбик:  А если рассматривать в целом, то конечно, это интересно для вас и возможно. С правовой точки зрения, это полностью соответствует действующему законодательству.
Что вас интересует, как Союз? То есть мы идем по пути создания профсоюза, который называется – Союз, в противном случае это потребует дополнительных денежных вливаний и так далее. На данном этапе, думаю, это для вас не очень интересно. Сейчас вы объединяетесь по интересам и преследуете цели и задачи, которые вы сейчас для себя обозначили.
Геннадий Венгеров:  Если по простому. Что нам может дать эта организация? Я думаю, что тактика пока очень простая – ввязаться в дело, создать оболочку, которая даст шанс заявить о своих интересах и добиваться их. Если говорить о немецком примере, который мне понятен и ясен, Германия, конечно, правовое государство, в отличие от - стремящегося стать правовым государством - Российской Федерации. В Германии, конечно, многие вопросы решаются проще. Членство в союзе дикторов в Германии дает возможность быть членам в курсе законодательно-тарифных инициатив руководства этого Союза, и Союз дикторов Германии борется за улучшение социальных условий своих членов.
Вот по этому пункту маленький конкретный пример. И мы можем поговорить на эту тему, так как она очень важна. Так как дикторы в Германии в основном являются самостоятельными предпринимателями, их пенсионный вопрос решался очень сложно. В Германии есть социальная касса представителей творческих профессий, которая дает возможность организованно вносить взносы на свое пенсионное обеспечение и медицинское обеспечение. Членства в этой кассе добиться очень трудно, надо доказывать, что ты творческий человек, который, условно говоря, не имеет своей трудовой книжки, которая лежит в театре или во время производства кино в кинокомпаниях. Вот такого рода художников объединяет эта пенсионно-медицинская касса. Союз дикторов долго настаивал и бился с руководством этой кассы, что бы и дикторов признали таковыми. Это очень выгодно, потому что частным образом вносить взносы в частную пенсионную кассу дороже, и быть членом медицинской кассы тоже достаточно дорого. Я на своем примере скажу, что плачу около 400 евро в месяц, и тем самым часть из них идет на медицину, часть на пенсионное обеспечение. Вторую половину за меня вносит немецкое государство. Вот такая система.
И в идеале, я думаю, подобные структуры рано или поздно могут появиться и для социального обеспечения индивидуальных предпринимателей или людей свободных творческих профессий в России. В идеале. И мне кажется, одна из важных целей нашего Союза может быть именно выход с подобного рода инициативами. Моя стратегия такова, что капля камень точит.
Юрий Брежнев: У меня сразу вопрос возникает. А эта пенсионная система, она подразумевается как альтернатива действующей государственной или это как дополнение? Могу ли я перенаправлять гипотетически мои пенсионные отчисления с моих нынешних работ в этот фонд или же это будет существовать отдельно: пенсия государственная на трудовой книжке на работе – это одна история и в профсоюзе – другая. Или же, если у меня есть трудовая книжка, я не могу быть членом этого профсоюза?
Геннадий Венгеров: В Германии – это единственная возможность, если человек только этим занимается, то это только единственная возможность быть централизованно пенсионнообеспеченным. Я еще состою со страху в пенсионном союзе актеров кино и телевидения, а также в пенсионном союзе актеров театра, тем не менее – это дополнительные. И везде свою долю в пенсионные фонды доплачивают либо работодатели, либо государство. Что касается России, есть что сказать, Елена?
Елена Дзыбик: Хотела уточнить по России. Мы с вами платим 13% по ЕСН. 6% на сегодняшний день, каждый из вас (государство, предприятие платит – не важно) имеет право распоряжаться как хочет… В основном,  уходят в пенсионный фонд, 95% населения России так делает. Какой-то процент по-другому. Вы можете отдать в управляющую организацию. Создать сейчас в России систему, про которую говорит Геннадий Венгеров, думаю затруднительно. На будущее может быть разработать как-то и можно будет, потому что пенсионная система реформируется. Если мы говорим о том, что это будут взносы, которые будут платиться отдельно, как в профсоюз, который был в прошлые времена со своими льготами, нужен «работодательный» профсоюз. Если мы говорим о будущем периоде, то, конечно, да, если мы говорим о сегодняшнем дне, то может это чуть-чуть преждевременно.
Геннадий Венгеров: Или только как касса взаимопомощи. Такая внутренняя.
Если мы начали обсуждать тему подобных социальных инициатив по социальной защищенности,  есть у кого то вопросы или что сказать на эту тему? Хотелось бы за какое-то время обозримое достигнуть такой ситуации для дикторов, которой обладают композиторы в области рекламы и кино, а именно частичного оставления себе авторских прав для их монетизации, т.е. для получения «роялти»
Елена Дзыбик: В первую очередь - защита прав и интересов дикторов. То есть Союз Дикторов у вас будет как знак качества. Потому что во всем мире существуют профсоюзы людей,  которые занимаются своим узким спектром. Вас достаточно много. Могу сказать, что мы, как люди со стороны, мы не знаем вас. Мы знаем ваши голоса, но не знаем вас. При этом 13 лет стажа, абсолютно четкая история с авторскими правами, они в России не защищены практически никак. Мы в зачаточном состоянии развития данного сегмента с правовой точки зрения. Поэтому, насколько я понимаю, основная цель, для чего вы хотите объединиться – это создать знак качества. Я – диктор, я состою в Союзе дикторов, потому что у меня есть регалии такие то, потому что у меня есть стаж такой то, своим последователям, своим ученикам, я могу дать то-то. Возможно, создать свой какой-то обучающий институт в дальнейшем, либо какие-то дополнительные льготы или помощь, в дальнейшем опять-таки всем вам, кто выйдет на пенсию, проведение различных благотворительных собраний, которые опять будут вам, нам помогать.
Этих целей на самом деле масса, но основная, как мне кажется,  – это знак качества. Вы объединены и вы защищены, вы вместе. И вы можете в дальнейшем взаимодействуя между собой, взаимодействуя внутри Союза создавать не общества, а какие-то собрания или проводить какие-то мероприятия.  В дальнейшем люди из вне, подумав «я приглашаю, допустим, Геннадия Венгерова, состоящего в Союзе дикторов, я знаю, что я с ним заключаю контракт и через год, когда у меня закончится, я к нему приду и буду его пролонгировать потому что этот человек мне интересен по ряду обстоятельств, потому что это не тот человек, которого можно послезавтра использовать и не думать ни о чем». Вы не защищены. Союз в какой-то мере – это защита. Не знаю насколько убедительно прозвучало, может чуть-чуть расплывчато.
Алексей Неклюдов: У меня есть реплика, это продолжение мысли Елены в плане передачи опыта, если сконцентрироваться хотя бы на этом. Абсолютно поднимаю руку за знак качества. Очень хорошая формулировка, по-моему, много синонимов: или знак качества или гарантия, и марка. Не хочется переходить на термины английские и американские и т.д. В русском варианте «марка» есть.
Геннадий Венгеров: Бренд
Алексей Неклюдов:  Не надо, вот как чувствовал. Геннадий Венгеров сейчас сказал – бренд. Заметьте, не я. Да, мы привыкли к американизации, но бог с ней, пусть это будет бренд. Марка -  хорошее слово русское. Марка, как гарантия в дальнейшем обеспечении социальном, и марка, как конкретный Союз, каждый член которого чувствует себя не просто защищенным, а действует от имени этого Союза. И когда с ним кто-то связывается или имеет какие-то взаимоотношения, его приглашают, он уже понимает, что его приглашают не просто как конкретно одного человека.
Я повторяюсь, но как бы еще раз для себя сформулирую. И в плане обучения, если коснуться, сконцентрироваться на этом, на двух позициях: обучение, как передача опыта и второй момент – рекламный. Это два пункта. По первому, ко мне много обращались, наверняка к каждому из вас. Или были разговоры об этом, с каждым из вас, «а не хотите ли вы передать опыт» или что-то в этом духе. «А не хотите ли вы открыть что-то наподобие учебного заведения, разного уровня», ну и так далее. Я тоже об этом думал. Предлагаю подумать всем. Потому что это также, как и создание Союза, очень конкретная вещь. Она конкретнее даже, чем мы сами думаем. Потому что есть примеры. Они не очень удачные, потому что они очень претенциозны.
Геннадий Венгеров: Я хотел бы реплику вставить в тему.  Ольга Любимцева, одна из инициаторов из Самары, администратор сайта www.radiozvuk.com , который является организующим органом наших коллег по всей России. И присутствующие здесь коллеги знают, какая эта сила на самом деле. У них – коллег из регионов - свои нужды. По поводу образовательных моментов она сказала, что существует (я не знаю, как он называется, я не вдавался в подробности, она мне это сказала в самый последний момент) институт повышения квалификации. То есть, условно говоря, кто хочет этим заниматься, приходит в эту структуру преподает, ведет лекции, семинары, уоркшопы. То есть поддержка марки, вот таким образом.
Алексей Неклюдов: Я буквально закончу. Правильный и абсолютно точный адрес сказал Геннадий  к тому, что бы не просто передавать опыт, а что бы были уже организации, т.е. конкретные структуры, которые занимаются обучением. Как плохой пример (если я не прав, опровергните это), чтобы не ходить в эту сторону: очень помпы, пафоса  у «Школы телевидения», да, если вы знакомы. Наверняка пересекались. Я - периодически, они просят проводить мастер-классы. Так что лучше наши силы, нашу энергию и то, что дал Господь, передать людям, которые очень хотят, а не тем, кто приходит в институт, так называемый, «Школу телевидения». Мы понимаем, что это такое. Не будем раскрывать скобки. Мы понимаем. Вот в отличие от них, чтобы мы наоборот конкретным делом занимались.
Это реплика по поводу обучения. Если со мной согласны все, да? Что об этом стоит думать. И второй момент - реклама, но я думаю об этом можно позже говорить.
Ольга Зубкова: Гена, если можно, может быть на примере этих немецких товарищей, с чего я, диктор, озвучивающий рекламу, в большинстве своем и дублирующий кино, могу начать разговор со своими рекламодателями? Мы подписываем договор, где отдаем все свои права этим людям. Как я должна заострять вот эту тему, что в данном случае, не все права я отдаю, что-то остается за мной, что бы в дальнейшем я получала от этого какие-то дивиденды?
У нас с вами всегда были случаи, когда спустя десять, двенадцать лет выходит твоя же собственная записанная реклама. Ты уже понимаешь, что деваться некуда, она идет по телевизору, ты от этого ничего не имеешь. Сейчас, слава богу, многие рекламодатели, наши заказчики, стали пролонгировать договора с нами, то на 3 месяца «ваша реклама будет идти там-то», то за рубежом, то еще где-то. Идет пролонгация. «Сколько вы возьмете?» Ты наобум называешь какую-то сумму, которая тебя бы устроила. Она естественно какая-то минимальная. Ну, это где-то пройдет в течение 3х месяцев на Украине. Кто-то может не обратиться к тебе за этой пролонгацией. И ты понимаешь, что ролик, услышанный тобой, идет давным-давно. То есть обратиться не к кому. С чего начать? Как они начинали, каким образом я должна работодателя подтолкнуть к теме, что я не все права отдаю. Я записываю и дублирую Анджелину Джоли или Шарлиз Терон, я естественно подписываю договор. Я отдаю свой голос на весь этот фильм. Дальше он где-то дублируется в огромном количестве. И я в этом уже не участвую.

Геннадий Венгеров: Я сейчас начну с дубляжа. Дубляж – это та отрасль, где у меня есть меньше всего понимания стыковки Союза Дикторов России и российских реалий в производстве. И я хотел бы тут сказать, что, может быть, ситуация с членством в Союзе Дикторов России приведет к тому, что если договорами покрывается прокат в кинотеатрах, если это несколько раз транслируется по телевидению, тогда...  Как ты спросила, «а как в Германии эти вещи организованы», если эти вещи идут на телевидение при полном откупе прав, тем не менее, какая-то небольшая доля роялти поступает.

В Германии договора на рекламу тоже предусматривают полный откуп прав на один год. Это норма. Далее, в зависимости от той или иной ситуации, структуры заявляют дикторам о том, что они собираются пролонгировать. Союз Дикторов Германии вырабатывает достаточно полный документ, т.е. тарифную сетку. Там есть позиции (условно) диктор класса А, диктор класса Б, диктор класса С, по нисходящей. Отнесение себя к тому или иному ценовому классу – дело самих дикторов, им это никто не навязывает. И в том числе вопросы, связанные с использованием  на региональном уровне, на уровне федеральной земли, на федеральном уровне, международном уровне, на уровне  четырех немецкоязычных стран - все это расписывается.

Мы, думаю, в состоянии, не навязывая рынку, знакомить его с этим. Существует, насколько я слышал некоммерческая организация рекламопроизводителей. Они какая-то оболочка организованная. Т.е. на уровне этих структур мы должны иметь возможность разговаривать. Надо просто это упорядочивать.

Ольга Зубкова: То есть, в рекламе, в производстве роликов мы должны подписывать, грубо говоря, на год?

Александр Рахленко: Это все нужно как-то устаканить. Это и есть главный вопрос. Ты сказал хорошую фразу. Ты надеешься. Это и есть надежда - ввязываясь в это дело, организуя вот этот Союз, все вот это, чтобы в результате мы могли не только рекомендовать. Слово «рекомендовать» здесь не только более верное, но и возможно более жесткое. Если мы все вступаем в Союз, тридцать человек дикторов, группа А, Б, С (смеется). Да я шучу. У нас просто кто-то меньше работает. Но есть люди те, которых можно позвать. В общем, схема проста: ты собираешь всех тридцать человек, они все вступают вплоть до Соловьевой и Деркача, что очень важно. Нет, серьезно. И что, собственно говоря, Деркач с Соловьевой проделали несколько лет назад. Благодаря их активности (мы все их поддержали), ставка у нас сейчас более-менее нормальная.

Когда с ними разговаривали, говорили: «А кто вы такие собственно? Есть союз рекламодателей, есть компания рекламы, да. А кто вы? А вы никто». Тем не менее, они пошли на это. Потому что была некая забастовка. Мы все – не работаем. Звонят Неклюдову - «а я занят». А я говорю – «я в союзе дикторов». «А Бохон?» а он тоже в союзе дикторов, и он говорит – «А я, ребята, очень хочу, но не могу, ребят. Вы только не обижайтесь на меня, я правда очень хочу, но…»

И тогда они вынуждены с нами считаться, наверное. В дубляже проблема другая, очень много всяких голосов надо искать, новые голоса. Поэтому там качество может быть любым. Это, широкий спектр. Реклама - извините, тридцать человек. Заказчики пока хотят эти голоса, они никого не хотят искать. Это очень важно. Если мы союз, мы можем рекомендовать в более твердой форме ставки. Прежде всего, ставки – это то, что и должно первоначально объединить нас.

Дальше, как ты и сказал, надежда. Что очень сложно в этом мире, но надежда прорубить это окно так сказать на телевидение. Из Европы – обратно. Понимаешь, чтобы мы могли получать эти копеечки. Некоторые 000 сотых с проката ролика, который идет. Мы должны юридически все это утвердить. И, сколько я вам прав даю и совсем не подписываю этот договор или другой договор, ну, и так далее. Целая система.

Юрий Брежнев: Когда я поднимал этот вопрос со своими заказчиками, мне все время тыкали статьей в трудовом законодательстве, в которой было указано, что нет никаких иных финансовых взаимодействий между заказчиком, продюсером и в частности актером-исполнителем, кроме как исключительной передачи прав. Поэтому мне часто говорили, что есть только исключительная передача прав, твои требования по поводу того, что ты хочешь дополнительные деньги за использование твоей начитки в другом, третьем, десятом ролике, вне рамок закона. Они только в рамках джентельменских договоренностей. Тогда я задаю нам всем вопрос, может ли наша организация, оформленная юридически, инициировать юридический какой-то запрос, например, в Верховный суд – «Разъясните нам, почему такой пункт в законодательстве. И есть ли возможность это как-то изменять и трактовать»?

Александр Рахленко:  И есть ли вообще этот пункт?

Юрий Брежнев: Есть. Мне прямо в нос тыкали. Статья какая там седьмая.  У нас единственный привилегированный класс в законе – композиторы. Все остальные только исключительная передача прав. Даже у сценаристов это не так. И даже у режиссеров фильмов это не так. Условно, тот кто дал деньги, он царь и бог. Если тебе отдали деньги, то не имеешь права больше вякать.

Второй вопрос, по поводу того, что нас собираются разделить на категории там А, Б, С. Вот мы говорим: бренд, качество, марка, отметка. У меня вопрос, а как будет формировать аттестационная комиссия и по каким правилам? У кого пятьдесят тысяч роликов за спиной первая категория, а у кого пятьдесят роликов за спиной – он третья категория? Тогда должен быть какой-то счетчик. Вот как именно это будет происходить?

Геннадий Венгеров: Я немножко забегу вперед. Вспомнил просто очень интересный момент. Если вы помните, недавно Никита Михалков организовал некоторую структуру, которая будет с производителей и импортеров носителей информации получать деньги, а потом он будет эти деньги делить. В Германии эти структуры существуют давно. И существуют очень клево. Там допустим, общество оно называется GVL. И как же это перевести на русский? Общество по монетизации прав. Допустим, я - актер. На личном примере, я член этого общества. Я снялся, допустим, в двух кинокартинах, в четырех телевизионных картинах, озвучил некоторое количество рекламы, частные корпоративные фильмы сюда не входят. У меня отобрали все права. Я могу показать этому обществу эти договоры. Общество существует с государством, которое забирает у производителей носителей информации небольшие в их масштабах деньги, создавая тем самым общий котел. Я подаю свои документы, где видно, что, пусть даже у меня забрали все права, но тем не менее, я участвовал вот в таком вот количестве разных работ. Я получаю некоторое количество баллов. В конце года, этот общий котел делится и мне к Рождеству еще вылезают какие-то деньги. Представляете, вот так организовано.

Я думаю - сейчас мы в состоянии за этим столом и в этом кругу только обозначить проблему. Я не думаю, что мы можем выработать какие-то решения связанные уже с конкретикой взаимоотношений, допустим дикторов, которые работают в основном в области рекламы с работодателями. У нас просто есть понимание того, что если мы вместе, то Venseremos, а если мы порознь… то, как говорил Юра Деркач, его за инициативность еще и наказали, какое-то время его и не приглашали.

Дело в том, что раньше дикторы-рекламисты получали 100 долларов за ролик. Когда это было? Расскажите, ребята.

Александр Рахленко: Я уже в двух словах сказал. Юра Деркач и Лена Соловьева, если я не ошибаюсь, проявили инициативу, вот как сейчас Геннадий проявляет, как мне кажется -верную инициативу создания Союза. Так и они проявили себя лидерами и всех нас встряхнули, взяли подписи и были вынуждены, так сказать, разворошить это рекламное начальство. Группа рекламных крупных агентств пошли навстречу нашим условиям и повысили ставки. И это, как бы незначительное повышение на самом деле достаточно значительно.

Ольга Зубкова: Дело в том, что здесь еще была благородная почва, поскольку у нас многие заказчики были иностранцы. Они, уже имея этот голос в своих рекламах, требовали только его, и российские наши рекламодатели были вынуждены пойти на наши условия, поскольку деваться просто было некуда. Сколько ни говорили, что мы найдем вместо вас другие голоса, мы спокойно отвечали – ищите. И в итоге через месяц все вернулось.

Александр Рахленко: И еще здесь дело в том, что были все вместе. Мы же письмо подписывали. У нас был некий союз договоренностей. Неформальный.

Юрий Брежнев: Еще был определен срок. Это не был ультиматум, что завтра все, выкручиваем вам руки. Было сказано за два месяца приблизительно, что к такому-то числу мы переходим на такие-то финансовые рельсы. Для многих продюсеров нельзя было перескочить сразу, т.к. за два-три месяца смета уже была утверждена, и деньги были взять у рядового продюсера негде. Именно поэтому они были предупреждены загодя.

Александр Рахленко: Но, тем не менее, все-таки инициатива была принята. Как ты говоришь, надежда, тенденция, то есть, мы двигались вперед.

Геннадий Венгеров: Были скептические голоса?

Александр Рахленко: Кто-то побоялся. Мы с Юры Деркача начали, что его якобы пугнули, что он будет вне работы там. Но в результате закончилось все тем, что он стал работать, наверное, в два раза больше.

Брежнев Юрий: Не пугнули. На самом деле, с повышением цены повысились и требования, и часть людей осталась за бортом. Которые потом и высказывали ему: «Это все ты затеял». Но это уже неважно, это была закулисная кухня. А почему про Деркача говорим?

Александр Рахленко:  Потому что его нету.

Брежнев Юрий: Скандалы. Интриги. Расследования.

Александр Рахленко:  Я просто говорю о том, что мы, наверное, все же можем рекомендовать в результате.

Геннадий Венгеров: Хорошо. Давайте представим себе цель. Давайте представим ситуацию через год. Допустим, есть сайт Союза Дикторов России, на нем есть список членов. Можно скачать типовой договор, можно скачать типовые рекомендательные прайс-листы и так далее. Все откровенно и понятно. Условно говоря, разослать в рекламные агентства, в организации производителей, в продакшн-компании, уже когда это будет создано, не торопиться с этим.

Алексей Неклюдов: Хочется сказать, что все постепенно должно быть. Чтобы мы были подготовлены, когда мы представим миру, то что мы хотим. И чтобы группы агентств или товарищей, или еще какие-то другие группы, не обратились к вашим, Елена, коллегам, и после этого мы начали заниматься совсем неинтересной работой – перекидыванием бумажек, вот этих самых законодательных моментов, обсуждений. Мы должны действительно хорошо подготовиться. Сила есть. Видя всех, кто сейчас здесь, и кто у нас на скайпе, и потенциально кого видим, у нас есть сила и талант. Пусть это звучит эмоционально, но по факту это так. Возвращаясь к тому, о чем говорила Елена, о знаках качества. Сила и талант могут, постепенно, но могут диктовать свои условия.

Геннадий Венгеров: Я сейчас быстро обозначу вещи, о которых хотелось бы еще поговорить. Это создание союза с точки зрения регионов. Вот у нас трое здесь присутствуют двое живьем и Артем в Питере. Зачем им нужен такой союз. Потом нам надо принять какие-то решения, выработать - в каком направлении нам двигаться дальше.

Кроме того, я хотел бы поговорить о благотворительных программах. Пара слов… В общем-то есть какие-то выходы на серьезные структуры, когда у нас будет солидная оболочка, можно будет разговаривать с солидными структурами с солидных позиций. Елена заявляла, что есть ряд спонсоров, для которых просто интересно поддерживать создание такой общественной организации.

В качестве имидже-образующих мероприятий в области благотворительности: допустим, есть какой-то круг пожилых дикторов советского периода, и можно было бы что-то здесь придумать. Допустим, есть детские дома для слепых детей, можно было бы выпустить диски под маркой Союза Дикторов России, где мы бы начитали им хорошую литературу. Даже если каждый из присутствующих прочитает, можно целый красивый диск сделать с помощью спонсоров. Это опять же имидже-бразующий ход и очень красиво.

Теперь давайте поговорим о региональных нуждах.

Артем Дмитриев: Во-первых, я хотел бы извиниться за то, что присутствую не реально, а виртуально. Я хотел бы рассказать просто о том, как в Петербурге обстоит ситуация с дикторскими начитками и дубляжом. Буквально несколько минут.

Я вижу несколько разных компаний, которые сформировались в Петербурге. Возможно, в регионе и в Москве точно такая же ситуация. Есть актеры, которые занимаются в основном дубляжом, есть актеры, которые занимаются только дикторской профессией или совмещают и то и другое. И есть те, кто работают удаленно, условно говоря, сидят у себя в студии и занимаются удаленными записями. Возможно, в Москве также. Вот три этих составляющих.

Что касается договоренностей, в Петербурге между актерами и дикторами они, безусловно, производились и сталкивались с большими трудностями. В дубляже до сих пор низкий уровень оплаты, прав никаких, актеров очень много, которые готовы заниматься дубляжом бесплатно. И это очень ломает рынок. Что касается дикторской озвучки, в Петербурге дикторов центральных, которые востребованы и которые озвучивают много, их, как и в Москве, наверное, по пальцам можно пересчитать. Среди них тоже регулярно происходят переговоры по поводу корректировки оплаты и взаимоотношений с заказчиками. Но мы разобщены, конечно же.

Сейчас, во всяком случае, и мы тоже сталкиваемся с тем, что никакой правовой базы, никаких договоренностей практически не существует. Все права на то, что мы подписываем или не подписываем договора, это просто договоренности на словах. Те, кто работают удаленно, сами формируют свою цену, исходят из рыночной ситуации в России. Поэтому я отсюда из Петербурга вижу эту инициативу очень перспективной и позитивной.

Конечно, нам нужно объединяться. Другой вопрос, что ценовая политика региональная, московская  в десятки раз отличаются друг от друга, и как вот эту историю регулировать, я плохо представляю. Вот в связи с этим, Геннадий, я вас и хотел спросить. Германия тоже немаленькая страна. И как там регулируются взаимоотношения между городами. И разница в ценовой политике, как она регулируется?

Геннадий Венгеров: Действительно, деление на дикторов по классу оно имеет место быть. Например, в одном агентстве по дикторам, в котором я состою (там нет никакой конкретной привязки, не эксклюзив, я состою в нескольких агентствах), мне предложили быть диктором класса А. Там, во-первых, дикторы делились на немецких дикторов и на «нэйтивс» – иноязычных. И вот я среди «нэйтивс» стоял со своим большим прейскурантом в колонке А. Постоял я в колонке А с год, позвонил ребятам и попросил «перенесите меня в колонку С». Сразу у меня появилось много работы. Германия она в этом плане совсем другая страна. Россия скорее похожа в этом плане на Англию, Францию. Германия  исторически, как лоскутное одеяло, она ментально и психологически им и осталась. Там в принципе нет такого понятия, как провинция и не провинция, благодаря системе ISDN, очень развитой там и полностью отсутствующей в России. Это возможность удаленной записи, когда диктор, допустим, находится в своей деревне под Мюнхеном, а магнитофон крутится в Берлине. Это очень развитая система. Поэтому там нет понятия «региональные» или «федеральные» дикторы. Это дело добровольное, кто куда себя относит. Вот я стоял в категории А, а потом понял, что лучше мне в категорию С. Скажем, мне не проблема разослать всем немецкий прайс-лист, где четко указано радио-реклама, городская, межрегиональная, на уровне федеральной земли – области или федеральная, или как я уже говорил, это будет использоваться во всех четырех немецко-язычных странах. Все четко в этой «простынке» написано. Там это так просто регулируется.

Что касается нас, я совершенно четко уверен в том, что прейскурант будет носить рекомендательный характер до каких-то жестких решений, в будущем, если они будут. Думаю, будет четкое разделение на Питер, Москву и другие регионы. Пока мне это видится так.

Ольга Зубкова: Я бы ни в коем случае не делила в Москве и Петербурге, рекламу городскую, радийную и телевизионную. Мы сейчас это пишем по одной цене, поскольку я не вижу разницы в рекламе, которая идет моим голосом по телевидению и той, которая идет на радио. Затраты мои, человеческие, актерские, физические – они одни и те же. И когда заказчики говорили: «Ну что вы, это же для радио», я должна работать хуже? Отчего должна зависеть моя меньшая цена? И каждый город, я думаю, должен выработать свою градацию по цене и обязательно придерживаться ее.

Александр Рахленко: И в перспективе ее повышать.

Ольга Зубкова: Может быть, в качестве начальной стадии, где А, B, C, D и прочее, взять и членам Союза Дикторов России резко, единовременно сделать ставку шесть, это будет градация А. Товарищи, которые будут не в Союзе, будут иметь градацию С, Е или К, они не будут знать об этом.
Когда работодатель просит на кастинг голоса, ему сразу же выставляют цены напротив каждого актера и говорят, что вот товарищ Пупкин стоит 500 долларов за свою работу. А почему? Потому что вот он такой занятой. Ну, хорошо, мы товарищу Пупкину можем найти замену в качестве вот такого же голоса. Рекламодателям (не заказчикам, а именно агентствам), им же абсолютно все равно, какие голоса выберет заказчик. Все зависит только от цены. Вот эту вот ценовую политику надо и определить.

Юрий Брежнев: Но мне кажется, что прозвучал вопрос, касаемо того, как попытаться изменить разницу в оплате между регионами, в частности между Петербургом и Москвой. Т.е.  грубо говоря, второй в стране город по численности и значимости, а стоимость в десять раз отличается.  Как это может сближаться, и может в этом как-то поспособствовать профсоюз? Потому что как я понимаю, что затраты на производство рекламы и на размещение не в десять раз различаются.

Геннадий Венгеров: Предлагаю, не заострять на этом сейчас. Мы просто не придем сейчас ни к каким решениям. Я с Ольгой я во многом не согласен, с тем что она сказала, но это опять же детальный разговор. И я могу аргументировать, но просто сейчас я не хочу на это тратить время. Просто мы говорим себе - мы понимаем проблематику, мы говорим, что вот тут проблема и ее надо решить. У тебя такая точка зрения, у меня вот другая.

Я просто видел как в Германии это работает, я имею в виду разделение на радио и телевидение. Просто априори там другие бюджеты, поэтому в ценовой политике мы будем говорить, как в Германии:  рабочая составляющая в этом гонораре 3 тысячи рублей, а правовая составляющая – 2 тысячи рублей и отдаются права на год. При любом раскладе ты пришел поработал, получил 3 тысячи рублей. Если они будут использовать, они обязаны выплатить тебе 2 тысячи за год и так далее, и так далее. Сейчас не будем говорить о конкретных цифрах - как там это регулируется. Да. Есть какая-то базисная ставка, естественно, она носит повышающийся характер от маленького немецкого города и его регионального радио до федерального уровня. Ставка за эту работу. Но вот правовая составляющая она очень понятная.. Но сегодня это пока неконкретный разговор.

Я хотел бы сейчас Артема спросить, если есть что-то важное сказать - мы с удовольствием послушаем и передам микрофон нашим участникам из Нижнего и Екатерибруга.

Артем Дмитриев: Ситуация с заказчиками в Санкт-Петербурге обстоит так. Рекламных агентств, которые напрямую обращаются к дикторам, практически не существует. В Питере во всяком случае. К дикторам обращаются какие-то частные звукорежиссеры, которых нанимают уже агентства или они как-то сами существуют на рынке. Договора, которые официально именно с юридической точки зрения заключены, заключены либо с радиостанциями, либо с телеканалами. С ними можно регулировать взаимоотношения в рамках дикторского союза и какого-то нашего устава.  А что делать со звукорежиссерами, которые как-то другим образом формируют свой бизнес и их юридическая составляющая какая-то другая? Вот вопрос. И как я могу этому свободному человеку принести наш устав и сказать, я вот тут член Союза и с этого момента я стою в десять раз дороже. У радиостанций есть как бы потенциал, «запас прочности», у них огромные бюджеты на изготовление этой рекламы, они могут себе это позволить. Т.е. придется либо отказаться, либо что-то придумать. Какие у вас мысли по этому поводу,  как у вас складывается это в Москве?

Геннадий Венгеров: Я, честно говоря, я не готов и не вижу энтузиазма среди наших участников, чтобы ответить на этот вопрос конкретно и сейчас. Я думаю, что нам нужно продумывать эти вещи, и сейчас нет готовых рецептов.

Алексей Неклюдов: Такие продашн-студии частного «извоза» существуют и в Москве. Пусть они  подтягиваются, я бы так сказал. Неминуемо они будут вынуждены это сделать. В противном случае им будет невыгодно работать. Опять же, это не диктат а просто время таково, что сейчас очень много появилось таких частных «продакшнов». Они такие частные, что занимают полкухни.

Ольга Зубкова: Леш, но ведь они действительно придерживаются наших расценок. Даже если я я приду на частную студию, я свою ставку возьму.

Геннадий Венгеров: Мы в состоянии сделать рекомендательный прейскурант и для регионов.

Александр Рахленко:  Я с самого начала имел это ввиду. Это перспективы нашего назначения, одно из, так сказать. Все упирается в то, что пока есть люди, которые могут заметить и качество неважно... Вот нужен Неклюдов на ОРТ, он будет диктовать условия. А вот не будет нужен, придет другой человек, Бохон или там я, и ситуация изменится. Вот как это решить?

Поэтому я и говорю, что в Союз Дикторов в итоге, конечно, на добровольных условиях или так сказать с помощью шантажа, я шучу (смеется), т.е. подкупа, должен собрать максимальное количество людей. Почти все те знаки качества, о чем Лена говорила. Если этот знак качества будет расширяться, ну не 20 человек, а будет немного ухудшаться и будет 30, 35 человек.  Но это, как мне кажется, касается рекламы. Потому что дубляж, я говорил вам об этом...

Вот «Нева» приезжала, я там дублирую Хью Джекмана, недавно приезжал ваш филиал. И я дублировал эту роль. Если я поеду к вам туда, я назначу другую сумму, которая мне в голову взбредет, потому что я диктую в этом случае условия. Естественно, разумные цены, я не идиот. Меня позвали в Киев в январе - днем я слетал, попросил такую сумму, которая меня устроила. Потому что, если бы они отказались, я бы не хотел ехать.

Если человек работает в бизнесе рекламном, как Юра Брежнев  (у меня просто сейчас спектр меняется, и я могу сказать, что это мой бизнес), мне звонит человек, и я понимаю уровень, где я могу что-то делать. Но если я ушел в другой бизнес, стал снимать кино, у меня интересы меняются. И звонит мне кто-то, говорит: «Саша, рекламу запишешь». Но я занят, я могу такую сумму назначить.

Поэтому смысл в чем? Люди должны быть максимально введены в этот союз дикторов, пока не останется тех людей, которых могут записать. Цены регулируются постепенно, а здесь, как мне кажется, нужно, чтобы мы могли диктовать в ближайшей перспективе.

Ольга Зубкова: Артем, скажите, пожалуйста. Вы знаете в Питере, вот как мы здесь в Москве, какой-то основной костяк дикторов, которые в основном работают? Сколько их, человек десять максимум, наверное?

Артем Дмитриев: Десять-двенадцать.

Ольга Зубкова: Нужно начать с того, что познакомить их с той политикой, которую мы в Союзе выработаем, или уговорить, или прислать список этих людей, чтобы мы на них подействовали. Просто надо начать с того, чтобы эти люди уже не отдавались, не продавались по той цене, которая будет устраивать заказчиков. Надо как-то консолидировано. Рассказывали историю о повышение цены здесь в Москве с 3 тыс. рублей до 5. Нужно обязательно с ними поговорить,  с этого начать. Нужно познакомить их с тем, что есть. И когда уже заказчики будут знать, что этот костяк основной работает по этим ценам, все равно вернутся к вам.

Сколько бы нас здесь в Москве не пугали, мы найдем новые голоса, мы привлечем молодых. Да, мы побоялись в свое время, но все равно вернулись к нам. Абсолютно точно, это будет. Надо просто этот момент перетерпеть. И обязательно консолидировано вот этих двенадцать людей познакомить с тем, что мы выработаем. СТолько так, мы сможем начать бороться.

Геннадий Венгеров (Влиславу Купряшину и Роману Покрышкину): Я хотел бы вам двоим передать микрофон. Вопрос очень простой: зачем нужен союз дикторов у вас в регионах и в регионах в целом, если сейчас не брать ни Москву, ни Санкт-Петербург, а брать, скажем, ситуацию в городах, где  в областном центре максимум два-три голоса, которые работают в основном?

Владислав Купряшин: Я вижу в одном миссию союза, цель союза - это популяризация нашей деятельности. Сейчас рамки нашей профессии настолько размыты, что люди могут привлечь внимание к 3-5 персонам на российском рынке. И все, все остальное для них это такой далекий колокольный звон. Поясню. У нас в регионах нет стандартов. В регионах не знают, что такое дикторская профессия. В регионах, не то что практически любой может стать к станку, но я бы сказал, очень много случайных людей, либо людей, которые совмещают в себе профессию звукорежиссера и диктора. Происходит это, потому что бюджеты рекламные очень низкие, и когда люди говорят о разнице цен, соответственно они говорят, что мы так не можем делать, потому что у нас вот такая ситуация:  у нас нет бюджетов, у нас в стране кризис и это дошло до того, что, к примеру, производство одного рекламного ролика в среднем по стране стоит 1000 рублей.
Ни один «крестовый поход» не смог изменить эту тенденцию, потому что сейчас  во всех селах (условно) появился Интернет. Полезли люди косноязнычные, полезли люди с акцентом, говором, полезли люди шепеляво-грассирующие и прочие-прочие-прочие. И  когда они на форумах где-то спрашивают, «посмотрите товарищи, не кажется, ли вам что здесь присутствуют некоторые нотки федеральности?» Меня зацепило это очень. Да, есть такое понятие - «федеральные диктор». «Как вы считаете, здесь есть некоторые нотки федеральности?» На что я написал: «Ребята, у вас с шипящими немного... то есть видно, что человек может работать, но подтяните пожалуйста» На что было сказано: «Вам бы чуткости поучиться». На этом разговор был исчерпан.
То есть я считаю, что цель Союза это популяризация профессии, тех стандартов о которых говорил Алексей Неклюдов. За счет того, что есть топовые брендовые люди: Ольга Зубкова, Рахленко, Юрий Брежнев, Деркач может быть, появится, может быт, появится Соловьева. Потому что когда говоришь с кем-то из продюсеров, они говорят: «Это однозначно Соловьева и там скажем Полонский». Я говорю: «А почему?» «Ну, вопрос привычки или еще чего-то?» То есть здесь должен быть вопрос не столько о статусности персоны, как о том, той палитре мастерства, о том, как человек относится к профессии, работает в профессии, озвучивается в профессии, с кем-то делится или не делится и прочее, и прочее, и прочее.
Не существует никаких семинаров, не существует ни одного компакт-диска, не существует ни одного курса, где кто-нибудь, Виктор Бохан например, я говорю абстрактно, или там Иваныч, сказал: «Товарищи, а вы знаете как нужно стоять у микрофона?»
Я проработал в радиобизнесе 15 лет, и соответственно видел очень много контор,  например,  Ультрапродакшен и много других, практиковавших такие псевдокурсы. На самом деле это был лохотрон. А-ля школа мастерства Натальи Крачковской. Как только у Союза появятся материалы, как только у Союза появятся семинары, куда могут приглашаться все желающие, как только у людей появится желание появится на мастер-классе Геннадия Венгерова или Алексея Неклюдова, где он скажет «ребята, что хорошо, а что нет, что можно у меня перенимать, а в чем лучше не надо», это будет один аспект, вот этого бренда, вот этого качества, марки, вот этого авторитета. Потому что Союз достойных или скажем достойнейших или рыцарей круглого стола или чего еще, должен опираться на мастерство, на авторитет, на силы и талант.
Потому что без школы не существует ничего. Киношники существуют за счет школы, если молодой человек говорит: я хочу сниматься в кино. Ему говорят: товарищ, пройдите, пожалуйста, во ВГИК, сдайте, пожалуйста, творческие конкурсы, а потом мы с вами продолжим говорить. Если кто-то начинает что-то озвучивать... Мне, например, уже стало лень говорить, но раньше людям говорили: «товарищ, реальность такова, может вам заняться чем-то другим, в хорошем смысле». То есть должны быть какие-то стандарты.
Геннадий Венгеров: Вопрос очень важный. Мы, конечно, чисто арифметически  заинтересованы в том,  чтобы членов Союзов, особенно региональных, было больше. Что бы у нас были ресурсы за счет взносов, что бы можно было позволить себе тех или иных юристов, осуществляющих те или иные законодательно-тарификационные инициативы. С другой стороны мы заинтересованы в том, что бы это максимальное количество было квалифицированным,  достойным, культурным, что бы оно было качественным.
Владислав Купряшин: То есть здесь нужно выработать стандарты. Стандарты - это конечно дело плохое, поскольку у нас профессия, все-таки субъективная.  Как говорят, или ты Любовь Орлова, или ты актриса «стендап камеди».
Александр Рахленко: Вот ты говоришь все «школы, школы». Все прекрасно, я понимаю. Но дело в том, что, к сожалению, ты приходишь, условно говоря, со своей школой, на то же радио, и сидят мальчики 23 года, которые тебе говорят, как тебе надо делать. Я проработал очень много лет и знаю как надо с микрофоном, я знаю как не надо. Я говорю «включи-выключи студию - по другому слышно». Вот парадокс.  Очень смешно, когда говорят «говори громче», я говорю «кнопку нажми у себя там», он нажал - вопросов нет, все слышно.
А мы говорим о профессионализме. Это смешно. Я не буду говорить, где я писал дубляж давно, также по звуку «громче, громче». Я чувствую уже это не органично с персонажем. Я говорю громче, а уже органика теряется.  Я выхожу, кулаком бью по столу, «ну где громче?» Смотрю, действительно лажа, не слышно. Вижу микрофон стоит, иду и микрофон просто двигаю дальше. Сажусь пишу, все нормально, все молчат. Это было у высокопрофессиональных людей, я подчеркиваю. То есть это культура тех заказчиков, которые приходят и требуют тебе говорить как сказать.
Еще меня утвердили на одно радио, та же проблема. Вот сидит мальчик. Говорит: «Мы вас берем, потому что надоела вот эта подача радийная» Я говорю: «Клево, мой формат.» Я как дурачок, сажусь пытаюсь что то найти, а они мне говорят тоже самое: «На радио», вверх, вниз. Я говорю «Стоп. Какой вверх, вниз? Почему вверх, вниз? Это же тоже самое, как на русском радио». Он сидит, задумался, кстати, нормальный парень, говорит «действительно». Я его поразил открытием, что он требует тоже самое, от чего хотели отказаться. А он не может иначе. Это же звено не меняется. Мой дядька, мой ровесник, начальник радио там послушал,  говорит «надо заменить, плохо» и спустил вниз. А там сидят мальчики, которые не понимают, оно тебя заставляют делать то, что опять не понравится в результате тому дяде, и тебя же уберут. Вы понимаете о чем я говорю? Вот еще проблема в чем.
Роман Покрышкин: Обучение дело хорошее. Обучать можно и начинающих дикторов, и тех кто хочет. Пусть оплачивают радиостанции, конторы, где они работают. Это все вполне возможно сделать. Так же надо еще обучать еще сценаристов грамотно писать сценарии,
Алексей Неклюдов: Не к нам.
Роман Покрышкин: Надо этих людей тоже учить.
Александр Рахленко: Мы затрагиваем слово школа, а это и тянет за собой, потому что текст – это и есть ритм. Тексты есть интонация. Если текст написан бездарно, а что собственно и происходит, вот в дубляже, например, я не могу сыграть. Я говорю Гене: «скажи мужественнее, скажи жестче», а Гена говорит: «А давай уберем фразочку, поменяем прилагательное на глагол в конце». Поменяли, сказал, и больше никаких претензий к Венгерову нет, условно говоря. Это и есть текст, это партитура текста, которая бездарна, к сожалению.
Алексей Неклюдов: Это параллельная история. Диктор - это то, что просто пишется в удостоверении или еще где-нибудь. Вот для гаишников, вот им это важно. Они хотят это видеть.
За словом «диктор»  актер, прежде всего. Актер. Это означает, что сценарий и все остальное, что мы говорим, актер берет на себя. Все равно, когда мы работаем в студии или с конкретным проектом, мы сами переделываем сценарий, как правило, мы сами это инициируем, если не инициируем, то как это называется?  Четко вкладываем человеку в голову, что  это надо сделать вот так, опираясь на наш опыт, а не на пафос, все – это вопрос качества.
Юрий Брежнев: Я честно говоря, не хочу быть холодным душем, потому что я под всеми словами подписываюсь, все это хорошо. Но это немножко… «какого вкуса мы будем делать пельмени когда медведя завалим», а мы еще собственно на охоту так и не собрались. Мне интересно знать,  вот наше сегодняшнее заседание, мы за что-то голосуем, мы что-то определяем? К чему мы должны подойти к нашему следующему заседанию? Что должно быть? Вот мы сегодня что должны сделать?
Елена Дзибик: Как мне кажется, основная задача на сегодня – определить цели и задачи самого Союза. Во-первых, задачи, которыми будет заниматься Союз, и основной, наверное,  животрепещущий вопрос для вас сейчас: кто будет входить. Насколько я понимаю (я не профессионал и я не из вашей кухни), существуют дикторы, которые как вы говорите занимаются дубляжем. Другие дикторы занимаются рекламой и так далее, так далее. Необходимо определить этот круг, это раз, определить задачи и цели, это два.
Геннадий Венгеров: Мне кажется, по образу и подобию немцев, давайте не исключать актеров дубляжа из нашего круга, хоть мы и не можем их назвать дикторами дубляжа, такого понятия нет, есть актер дубляжа, но тем не менее в большинстве случаев это одни и те же люди.
Юрий Брежнев: Все, кто у микрофона.
Геннадий Венгеров:  Все, кто у микрофона, не кто рулит там кнопками, звукорежиссеры там, объединяйтесь сами, ни режиссеры, я говорю все, кто стоит перед микрофоном, да?
Елена Дзыбик: Я не прошу каких то ярко выраженных узких понятий, но тем не менее, членами союза могут быть... и дальше идет многоточие и другие. Основной какой-то костяк, если это возможно,
Геннадий Венгеров: В этом Проекте Устава это достаточно на мой взгляд сформулировано. Леночка, нам сейчас надо понять, какие вопросы чисто организационные решения мы в состоянии за последние девять минут нашего собрания обсудить. И двигаться дальше.
Елена Дзыбик: Предложение:  ознакомиться с составом, который у нас есть, на сегодняшний день. Я думаю, ознакомить максимальное количество своих коллег с этим уставом и определить последующее наше собрание.

Геннадий Венгеров: Я буду дополнять. Что мы можем сейчас договорить на словах, что результатом сегодняшнего заседания, допустим, мы объявляем себя явочным порядком, оргкомитетом. И скажем, условно говоря, первое лицо орг. комитета Х, и второе лицо заместителя Y. И этого достаточно.

Елена Дзыбик: И договориться о следующей встрече.

Геннадий Венгеров:  Думаю, следующая встреча будет в феврале. Как вы видите, мы в состоянии и по Скайпу проводить заседания. Затем до февраля вырабатывается окончательная редакция устава. С решениями сегодняшнего коллектива знакомятся все ваши коллеги. Рассылаете. Говорите.

Ольга Зубкова: На этот момент у меня есть предложение - Председателем оргкомитета Союза я предлагаю Геннадия Венгерова, поскольку это человек, который старается нас объединить, обладает нашим уважением и доверием. И у меня есть предложение, скажем так, в обязательном порядке привлечь Артема. Дабы иметь возможность с еще одним крупным городом нашей страны иметь связь. Артем, в курсе всех питерских событий. Ему предстоит сейчас огромная трудная работа по сплочению коллег. Мы всячески поможем, но я считаю, пока вы в курсе всех событий сегодня, вам надо взять на себя обязанность заместителя.

Геннадий Венгеров: Тогда еще один человек нужен здесь в Москве. Допустим, Артем берет на себя Питер и регионы. Потом Ольга Любимцева будет активно помогать вам. Кто из этой группы в Москве будет мне помогать в организационном плане?

Ольга Зубкова: Ты не хочешь обратить внимание на Клюквина?

Геннадий Венгеров: Клюквин очень занятой человек. Очень. Он все время снимается в Ефросинье в Киеве. Мы можем объявить Клюквина заместителем почетного председателя.

Ольга Зубкова: В таком случае из нас присутствующих на данных момент рекламой непосредственно в большом количестве, не беру Лену Соловьеву, занимается Юра Брежнев. Он в курсе всех веяний, он в курсе всех событий. Человек действительно востребован.

Геннадий Венгеров:  Итак, голосуем, один председатель и два заместителя. Единогласно! Вот сюрприз! (смеется)

Оргкомитет создан. Я думаю, мы должны уже к следующему заседанию быть в гораздо большем количестве. Я думаю, что люди, которые к нам сегодня не подошли и вообще отказались от участия,  будут ознакомлены с этими материалами, и мы должны начать готовить учредительный съезд Союза.

Алексей Неклюдов: А в будущем ближайшем, чтобы мы могли распределить и уже обязанности. Просто сейчас нам надо их зафиксировать. Потому что хорошо, этим постепенно озаботиться, чтобы мы могли каждое направление двигать. Сообща каждое направление обсуждая.

Геннадий Венгеров:  По поводу направления. Я думаю, что в результате, у союза должен быть председатель, заместители председателя и лидеры направлений, которые в курсе тематики. А именно, реклама, «voiceover», включая в себя все, что не реклама и не дубляж, далее, дубляж, социально-благотворительная тематика, образование и приемная комиссия. Лидеры тем, назовем их так. И может быть по этим темам может быть кто-то уже хочет сам?


Алексей Неклюдов: Извините, как реплику. Вопрос рекламы. На нем завязано очень много, мы это понимаем. Потому что реклама - она двигатель торговли. Реклама в широком смысле этого слова. Мы должны это понимать. И это к тому качеству, с которого Елена начала разговор. Потому что реклама, наша реклама – это наше качество.

Геннадий Венгеров: Это был Алексей Неклюдов, который согласился быть голосом нашего Оргкомитета, ибо круче  голоса на сегодняшний день за этим столом, я бы сказал, для людей со стороны – нету. Поэтому его присутствие в наших рядах оно для меня очень ценно. Так что дорогие друзья, если есть еще что-то очень важное, говорите. Тех, у кого нет Скайпа, призываю обзавестись Скайпом, потому что в принципе многие вещи можно решать по Скайпу. Просто прошу, найти самый удобный способ. Мы закончили. Всем спасибо.