Интервью Александра Клюквина

Александ Клюквин – актер, чьим голосом говорят Роберт де Ниро и Аль Пачино, лейтенант Коломбо, герои мексиканских и бразильских сериалов, умывальник в рекламе стирального порошка «Миф», но одна из самых любимых у зрителя его «ролей» это Альф, забавный пришелец с планеты Мелмак. В настоящее время актер А. Клюквин — голос телеканалов «Россия» и «Совершенно Секретно».
Благодарим студию «СВ-кадр», Алексея Артишевского и Анну Лазуткину за помощь в организации интервью.

Александр Клюквин:
Либо меняю текст, либо не читаю. А испытываю при этом жалость к тому, кто эту фигню написал.

Александр Клюквин:
Ну, видимо, Бог и папа с мамой талантом наградили. Опять же, работа в Малом театре, опять же я люблю эту профессию. Мне нравится. Когда нравится, все получается.

Александр Клюквин:
Идеальных дикторов, на мой взгляд, не существует. Это неправильное определение, каждый человек индивидуален. У одного получается лучше, у другого хуже. Один больше может, другой меньше. Есть диапазон актерский, который никто не отменял, есть амплуа, есть тембр голосовой, которым можно делать либо то, либо это. Идеального диктора нет. Но если иметь в принципе диктора, человека, который просто читает текст, не актер, то это скучно. Даже Левитан в свое время работал в концертах, я с ним работал, в концертах мы с ним сталкивались. Даже он в концертах предпочитал читать стихи, лирику. Он умел это делать, он был актером. Главное, чтоб человек был актер. Где грань? Всеядность актерская, неразборчивость. Вот если метнуться к первому вопросу насчет дурацкого текста, что дали то читаю, все равно что, все равно как, как написано так и читаю, на ошибки внимания не обращаю, не мое дело, за это мне не платят, мне все по барабану — если так происходит, то появляется заезженность и избитость. Если ты относишься ко всему творчески и тебе нравится, у тебя получается, ты стараешься себя разнообразить, ну откуда же возьмется заезженность и избитость? Ей просто не от куда взяться, ты будешь разный.

Александр Клюквин:
На здоровье! Для вас, все для вас. Честно говоря, я не помню, чтобы я не озвучивал Коломбо, по моему, весь Коломбо озвучен мной. Может быть, как-то я неудачно… А, может быть любительский перевод, да — пиратские копии! Так и не смотрите! Не надо смотреть пиратские копии, плюньте на это. По поводу озвучки. Есть три героя, которые мне очень нравятся, даже мне нравится, как я это сделал, что вообще бывает довольно редко. Это Альф, это Коломбо и был такой фильм «Военный ныряльщик» с Де Ниро, вот там я сделал Де Ниро, и там я себе даже нравлюсь. Ну некоторые книги вслух, например, «Суер-Выер» . Вообще, я вот так смотрю, я много хорошего наделал. Пусть будет.

Александр Клюквин:
Ну если не позвали, значит я не знаю, что меня хотели позвать и что там был какой-то такой герой. Ну не позвали. Я просто про это не знаю. А какого героя, из какого фильма… да пусть будут разные. Конечно, у меня получится лучше, чем у любого, это ежу понятно, я так для себя определяю. Но относиться так к своим коллегам нехорошо. Масса профессионалов есть, которые делают это великолепно, и соревноваться по этому поводу с кем-нибудь я не хочу. Если мой товарищ, который делает это шикарно.. ну зачем же вот это «намного лучше, чем у ваших коллег»… это какой-то провокационный вопрос, ну его! А озвучивать — да чем больше, тем лучше. Главное, чтоб было интересно. Вот «Гарри Потер», например, сколько там героев и все же я. Или «Мастер и Маргарита», очень хотелось прочитать эту книгу, прочитал за всех кроме Мастера и Маргариты. Очень нравится, это интересно, это красивая работа.

Александр Клюквин:
Это правда. Я вам скажу, когда мы писали Альфа, у меня случилась болезнь, из-за которой я попал в больницу. А поскольку сериал писался под эфир, то озвучивал другой актер. Пошли письма на телевидение «Верните голос Альфу». Потом я переписал все это дело.
А насчет доброты, мне кто-то сказал: «Это тебя дьявол наказал за Альфа. С тобой борются. Он настолько добрый и хороший, в нем столько позитива, в этом Альфе». Я не знаю, может эта женщина была несколько более экзальтированна, чем надо, но она говорит, что «столько доброты и позитива в Альфе, что дьявол просто накинулся на это и попытался тебя убрать оттуда, но ни фига у него не получилось, потому что Бог сильнее». Согласен совершенно. С Альфом работалось взахлеб, с наслаждением, в лёт, бегом, я жалел, что кончается смена. Там были великолепные тексты, и я не знаю, не помню, кто делал перевод, но перевод был настолько блестящ, что ничего похожего после этого я, к сожалению, не видел.

Александр Клюквин:
И дубляж, и закадровая озвучка, и аудиокниги, и реклама, и что-то еще, и театр, и кино, и когда я сказки свои пишу ручкой, и все-все-все чем я занимаюсь по профессии, все мне очень интересно. Выделить что-либо одно из этого не могу. Даже реклама бывает иногда очень интересна, как относиться к работе. Это моя работа, если я к ней отношусь, как человек творческий, стараюсь относиться, то интересно все.

Александр Клюквин:
Не размечаю ничего никогда. Что значит «вчитываетесь в текст»? Я читаю книгу… глазами, естественно. «Подбираете типажи»… да сами подбираются как-то. Так получается, что они сами рождаются, сами начинают жить, а не путаются у меня. Некоторым сложно, надо им текст размечать, что-то разными цветами фломастерами отчеркивать. Мне это не надо, я их помню. Наверное, все опять идет от того, что мне это интересно, это моя любимая работа, поэтому напряжения большого здесь я не испытываю, я ловлю кайф от того, что я делаю.

Александр Клюквин:
В профессии диктора никого не считаю своим учителем. Могу сам поучить…если кто захочет…но за большие деньги! А профессии актера, ну во-первых, был такой великий старик — Михаил Юрьевич Романенко, он умер уже давно, у него была студия «Гармония», там нас много было, вот он мой первый учитель. Второй мой учитель это Царев Михаил Иванович, это «Щепка». Есть еще два человека, которых я считаю своими учителями, но не потому что они меня учили, а потому что я с ними работаю и я восхищен этими людьми. Это оба Соломиных — Юрий Мефодич и Виталий Мефодич (царство ему небесное), Юрий Мефодич еще жив, слава Богу. Вот эти два человека это мои учителя. Ну и товарищи мои — актеры, с которыми я работаю, они тоже мои учителя, потому что у каждого что могу то украду. У каждого учусь и у каждого есть чему поучиться, поверьте. Даже у молодых.

Александр Клюквин:
О, потрясающее пожелание, принимаю полностью, большое вам пожалуйста. Я тронут.

Александр Клюквин:
Не слушаю и, пожалуй, не имеет, потому что актер, особенно в России, это национальное. Я — русский актер, ну как я могу слушать зарубежных коллег? Я же не понимаю, что они говорят и как они это делают, если в смысле озвучания. Если в смысле актера в кино или театра, то да, несомненно. Но равняться надо на великих: Аль Пачино, Де Ниро, Хофман, вот на них надо равняться, у них учиться, у самых лучших, у самых интересных актеров. Наши, пожалуйста. У нас огромное количество актеров, которые не хуже, чем в Голливуде, просто их никто, к сожалению, не знает. Как говорится, «потому что это наша Родина, сынок». Поэтому: так относятся к нашим актерам у нас в стране, к сожалению.
А насчет зарубежных коллег: был у меня один случай, если можно расскажу, вот насчет ценности. Я лет, наверное десять назад, может быть, 15, не помню, писал серию фильмов о коллекционерах старинных автомобилей. Был такой сериал. И один из коллекционеров собирает машины Ford T, это начало 20 века. Дорогие, красивые, хорошие Форды, красивые по тому времени. И у него штук 9 -10 этих машин, целый парк. Он их реставрирует, на них даже ездит иногда, в общем, занимается человек любимым делом. И весь фильм рассказывает, как он это делает: какие запчасти, какой завод, где и с кем он сотрудничает. И в конце интервьюер его спрашивает: «Скажите, а вы кто по профессии?» Это канадский фильм. И вот этот канадец говорит: «Вы меня очень хорошо знаете, правда, видите редко. Я живу тем, что вот у нас здесь, в Канаде, я озвучиваю иностранные фильмы на французский язык. Это мой основной заработок.» Он в Канаде озвучивает фильмы, делает то же, что и я, и имеет возможность коллекционировать Форды Т. Как говорится, комментарии излишни. Вот так относятся к актерам там, и так относятся у нас в России. Повторяю, «потому что это наша Родина, сынок».

Александр Клюквин:
Ни в коем случае недостаточно. Голос нужно ставить, это должен делать человек, обладающий этой профессией. Сам человек голоса себе поставить не сможет, там очень много ньюансов и секретов. Это очень длительная и тонкая работа, настройка голоса, потому что это инструмент. Нельзя просто взять несколько досок, натянуть несколько струн и получается скрипка Страдивари. Не получается. Долго люди делают их, веками пытаются сделать хорошую скрипку, и не у всех выходит.

Александр Клюквин:
Было однажды. Ну так узнают много, иногда люди говорят «где-то я вас видел», я говорю: «Слышал, наверное». «Аааа, да-да-да, слышал!» Ну теперь уже узнают и то, что видели, и оборачиваются на улицах. Лестно, конечно. А была ситуация, когда меня остановил гаишник. Сурового вида мужик. Чего-то я, наверное, нарушил или он денег хотел, я так и не понял, скорее всего, денег хотел, как обычно. И я ему подаю документы. «Так, Александр Владимирович, ну что же… нарушаем.» Я говорю: «А что я нарушил-то?» И вдруг этот суровый мужик делает так: «Ой… Альф… Ой, а скажите что-нибудь еще!» Как ребенок. Я ему пожелал всего самого хорошего, он вернул мне документы, странно, что сам денег не дал, но отпустил, и я уехал. Но когда гаишник расплылся в улыбке и стал маленьким мальчиком, услышав Альфа, меня это сильно порадовало. Действительно, наверное, хороший сериал, и доброты в нем много.

Александр Клюквин:
И то и другое, и врожденный дар, и результат долгой работы. Если тебе дан талант, а ты его не развиваешь, то он погаснет очень быстро, перестанет быть. Если не работать над собой ежедневно много… это, конечно, банально, но работать над собой все время надо, все время. Учиться надо до самого конца. У нас в театре есть актриса Татьяна Петровна Панкова, ей за 90, она не стесняется учиться у меня, у молодых актеров. Она ведет себя на репетициях как студентка, как школьница, она слушает режиссера,. Если какой-то актер говорит: «Татьяна Петровна, мне кажется, что нужно…» «Да-да, Сашенька, да, что? Я подумаю, спасибо вам большое». Человек учится. 90 лет, народная артистка, у нее все есть, зачем ей? Она хочет быть хорошей актрисой. Поэтому соединять надо и талант, и результат долгой работы, обязательно долго работать.

Александр Клюквин:
А фиг ее знает. Я не думаю, что в новичке можно определить по каким-то качествам будущую звезду. Я думаю, это невозможно сделать. Когда он станет звездой, причем настоящей звездой, не из «Фабрики звезд», не из телевизора звездой, а настоящей звездой, когда гаишники будут расплываться в улыбке и говорить «Скажите что-нибудь еще как Альф», тогда можно определить, что это звезда. Да и то… и такие звезды гаснут, мы это видим. И вообще, к этому стремиться не надо, при чем здесь звезда? Работай, делай что должен. Будь что будет. А сколько ты получишь славы и денег, это уже жизнь решит. Будет так как будет и никак иначе.

Александр Клюквин:
Как это? А, в смысле, в нашем дубляже! Да, бывает иногда. Но у нас сейчас такая гонка, что иногда даже голоса подбирают по-быстрому, по списку. Просто берут список , ставят галочки и пишут. Это, конечно, большой минус, поскольку опять же «это наша Родина, сынок», денег на дубляж правильный отпускается очень мало, актеры работают очень быстро, чтобы успеть в это день заработать что-нибудь еще. Поэтому происходит лажа довольно часто, бывает, что не соответствуют. Все пытаюсь передать: и характер, и внешность, и голос. Интонации… Я не знаю как можно передать его интонацию. У меня интонация своя, в любом случае я не попаду на дубляже в того актера в его интонацию. Главное — актерское действие, что он делает. Я должен разгадать артиста: что он делает, чем он занят на экране, как он взаимодействует с другими актерами, со своими партнерами-товарищами. Если я правильно это делаю, значит, я точно попадаю. Я несколько раз работал с польскими американцами. Я не знаю, есть ли сейчас, были такие поляки, которые были святее Папы Римского. То есть, американцы им давали фильмы, и они сюда приезжали, и вроде от имени продюсеров они следили по компьютеру за тем, чтобы вот эти синусоиды у русских актеров абсолютно совпадали с теми синусоидами, которые есть у американских актеров. Если этого не происходило, они говорили: «Нет нет, это не хорошо». Это ужасная работа пусть будет на совести этих американских поляков. Они так служили, так старались сделать хорошо американцам, что я думаю, ни одного хорошего фильма не получилось. Актера надо отпускать. Если он хороший актер, если ты подобрал как продюссер хорошего актера, отпусти его. Дай режиссеру и актеру возможность работать как сотворчество, тогда все получится. А так… интонации… Характер, внешность, если я читаю книгу, я сразу вижу какой этот человек. От этого возникает и тембр, от этого возникает характер. Опять же от этого возникает исключительно действие. Первое, что возникает при работе, – это действие, действенность образа должна быть. Если ее нет, то ни характер, ни внешность, ни голос, ни интонации, ничто не заменит, будет полная фигня.

Мы все, товарищи дорогие, мы все с вами работаем вместе, мы делаем одно дело. И нам с вами работать надо хорошо, чтобы зритель нас слушал, чтобы он смотрел наши фильмы, чтобы покупал наконец-то уже в большом количестве аудиокниги, образовывался и платил нам за это большие деньги. Я вам желаю именно этого, хорошей интересной работы, как можно больших денег, как можно больше свободного времени и всего остального. Я вас всех люблю.
Спасибо вам за внимание, ваш Александр Клюквин.