Интервью с Юрием Брежневым

Компания RECsquare и форум Радиозвук организовали интервью с диктором федерального значения, актером дубляжа, одним из наиболее востребованных голосов РФ - Юрием Брежневым. Его голос можно услышать в рекламных роликах таких крупных брендов, как Райффайзенбанк, МедиаМаркт, фармацевтических компаний и многих других. Юрий также активно работает в озвучивании и дубляже кинофильмов. Например, его голосом говорят персонажи Джуда Лоу.

 

Александр Татаринцев: Здравствуйте всем, меня зовут Александр Татаринцев.

Юрий Брежнев: И Юрий Брежнев.

Александр Татаринцев: Заслуженный диктор России.

Юрий Брежнев: Да, спасибо, не надо. Просто Брежнев.

Александр Татаринцев: Ну чего,нам сегодня предстоит ответить на 92 вопроса пришло.

Юрий Брежнев: Матерь божья. Надо же, как это. Подожди, это все ко мне?

Александр Татаринцев: Да. Но я на самом деле пошутил. Дели на 10.

Юрий Брежнев: Я краснею просто от такого внимания к моей персоне.

Александр Татаринцев: Не, ну правда, персона интересная, персона заслуженная.  И кстати, нам сегодня предстоит выбрать лучший вопрос. Тебе предстоит выбрать лучший вопрос.

Юрий Брежнев: Хорошо, давай, договорились.

Александр Татаринцев: Вошли во вкус, сегодня пройдет интервью с Юрием Брежневым. Есть ли смысл объяснять, кто это и представлять мастера. Он уже представился, и я чуть-чуть его представил. Включив телевизор, вы услышите его голос, наверно, в первом же рекламном блоке. Итак, вопрос №1 от пользователя Романа Гришанина.Помимо уже озвученных вопросов с Александром Рахленко, а Юрий Брежнев, наверно, интересуется интервью с Александром Рахленко, есть еще один интересующий момент. Существует ли, опять момент, когда при дублировании, Вы, что называется, входите во вкус. И дубляж становится больше, чем работой по озвучанию или имеет место диаметрально противоположный процесс? Спасибо. Далее детский визг на лужайке и просьба автографа.

Юрий Брежнев: Работа в дубляже, гораздо более, наверно, может быть интересней, чем работа диктора, потому что она своеобразна, она сложнее, она интересней. Плюс ты как-то приобщаешься, в общем-то, к кинематографу, к интересному кинематографу. Особенно, когда действительно какой-то яркий интересный фильм. И, в общем-то, по большому счету, я занимаюсь дубляжом только лишь, чтобы в принципе сказать, что да, я артист. Я окончил актерский институт не зря. Поэтому свою специфику имеет, интересная …  в чем-то схожа, в чем-то нет, но отлична от сугубо дикторской работы. Требует похожих, но других, иных навыков. Как-то так скомкано, технократично ответил.

Александр Татаринцев: То есть дубляж все-таки отличается.

Юрий Брежнев: Конечно, это гораздо интересней, гораздо веселее. Особенно, когда хорошее кино.

Александр Татаринцев: Отличается именно для эго.

Юрий Брежнев: Конечно. Потому что, пишешь-пишешь там, я не знаю, в Билайн. Я не знаю, да-да все прилично. А тут кто-нибудь приходит, и говорит: «Слушая, я там тебя в «Усть-пусть-2» слышал. С подружкой ходил в кино. Как ты там классно, вот эту реплику сказал: «Заходите». Мы тебя сразу узнали. Или там в этих в 11, 12, 13. Там ее роль, ее там и нет этого негра. А все скажут: «Да, да, да, мы тебя там слышали. И вот это сразу люди отмечают. А тысячи, десятки тысяч роликов, они ж все вот так вот, мимо ушей.

Александр Татаринцев: Но, тем не менее, ты же когда-то стремился именно в рекламную тему, в рекламную озвучку. Или у меня не правильная информация?

Юрий Брежнев: Но стремился, но понимаешь, какая штука. Тут же ведь как все получилось, получилось все очень просто. Я оканчиваю институт. В театр я не захотел идти, как-то по обоюдному согласию. Меня как-то не брали, а я и не очень то и стремился. С кино, как-то, тоже как-то не складывалось. А жить то надо. И ты выкручиваешься. А микрофон мне всегда нравился. И микрофон меня всегда любил. И наверно с самого первого вообще момента как я поступил в институт, вот прямо вот буквально неделя или полторы прошла, меня кто-то там попросили озвучить. Говорит: «Ты на аккордеоне играешь?» Я говорю: «Да, играю». Нам надо на аккордеоне подзвучить там какой-то звук. И человек в кадре играет и надо пару аккордов сыграть. Я говорю: «Хорошо, не вопрос». Слушай, вот там еще мужик ходит, он вон там реплику говорит. А вот еще, тут еще, огурцом куснешь. Это был студенческий фильм, ни о каких деньгах не шло никакой речи. И вот почему-то меня все время цепляли, меня прямо на улице, ну не на улице, в институте именно хватали. И говорит: «А ты можешь нам что-то подозвучить, а ты можешь нам что-то записать, а ты можешь что-то сказать». Поэтому в чем-то можно сказать, работа меня нашла. Я люблю микрофон, а он меня любит.

Александр Татаринцев: Ну, подожди, наверняка же ты не просто раз, встал и пошел озвучивать. Может быть, у тебя кумиры какие-то были. Наверняка ты как-то делал первые шаги и понимал. Блин, а вот этот-то чувак ведь он лучше озвучивает, чем я. Точнее это мастер уже, а я вот только делаю первые шаги.

Юрий Брежнев: Ты знаешь, такое было, когда вот я пришел в дубляж. Но дубляж у меня это шло немножко параллельно, то есть озвучка рекламы – это была озвучка рекламы. Причем знаешь, я рассказывал, не рассказывал - это вообще произошло в чем-то случайно, в чем-то нет. Т. е. мне всегда это нравилось, мне всегда нравился микрофон. Наверно самую первую запись я вообще лет в 8 или в 9 сделал, когда я отпер магнитофон, такую электронику к моей прабабушке, которая жила неподалеку от города Жуковского, в Ильинке, в старом деревянном  доме. Он до сих пор цел, там до сих пор мои родственники живут. И я свою прабабушку записал на кассетный магнитофон. Она там, что могла напутственно читать, она там «Отче наш»,  там еще что-то, внучок все крестить надо. Бабушка была 903 года рождения. Глубоко православнейший человек. Поэтому до сих пор у меня, когда я иногда слышу «Отче Наш» мне хочется сказать: «Сейчас будет малиновое варенье». Потому что это все прочитывалось, хлобысь, и сейчас будет, понимаешь, вкуснейшее малиновое варенье с чаем. Вот поэтому у меня вот такие остались ассоциации от старых прокопченных икон и лампадок около них. Но это о другом. И я тогда, мне было сколько, лет, ну нет наверно лет 10 , это наверно год уже 88. Я припер этот магнитофон в Ильинку, пешком мы шли из Жуковского с бабушкой. Вот записывал бабушку, а потом, вернувшись, я с этим магнитофоном как-то издевался. И на ракорды около песен что-то там подписывал типо «Вау», «Рокки выходит на тропу войны». И куда-то там что-то вписывал. Поэтому мне нравилось, конечно. Ведь мы же жили в интересное, по-своему своеобразное время. Ты вот приходишь из школы, включаешь телик, пумс, а там либо Ленинский институт миллионов, либо ничего. Технический перерыв до пяти часов. И все, ничего нету. А радио есть. Включаешь его, и слушаешь. В радио всегда была загадка. Ты сидишь там: «Говорит Москва». И ты вот сидишь и слушаешь. О, а что это за люди, где они там сидят, а как они там выглядят. «В эфире последние новости». И ты вдруг представляешь, думаешь, там говорят: «Сегодня в Вашингтоне прошла встреча на высшем уровне». И такой думаешь, там какие-то люди, бу- бу- бу, вот эта тишина, акустика, помещение. Конечно, это все имело магию, все эти радиоспектакли. «Я к вам спешу. Я к вам пришел». Понимаете, и естественно. И ты такой думаешь вауч, где они там, что это за люди. Потом понятно что, потом со временем ты выясняешь, что сидят там чаек попивают. Такие в джинсах, и вообще не выглядят они там как графья и князья. Радио - ты лишен зрения, и у тебя остается только фантазия. И ты представляешь этот мир, а фантазия она бывает интересней самой реальности. И конечно, мне это нравилось, и я пошел в это, не исходя из сугубо меркантильных отношений. Потому что мне реально это нравилось. И я помню до сих пор свой первый, самый удачный ролик, который мы записали на покойной радиостанции «101». Она тогда же в 99 году закончилась. Знакомьтесь, Джо Блэк - был такой фильм. Даже там были слова «Он хочет узнать», речь шла о смерти, «Он хочет узнать, каково быть человеком». Вот что-то такое там было, и я это помню. Это был один из первых удачных роликов. И с этим роликом я уже пошел по другим радиостанциям. Тогда это все запоминалось, тогда это оставалось в голове. А попал я вообще случайно, то есть, было объявление о том, что дикторы нужны на радио «Макс». Ну как там у меня сразу не склеилось. А на «101» попал вот реально случайнейшим образом. Пошел на кастинг в здании на Пятницкой. Пришли на.

Александр Татаринцев: В том самом доме?

Юрий Брежнев: Да, в том самом доме на Пятницкой. Пришли мы на четвертый, я не помню, 4 или 5 этаж налево, туда по коридору. Пришли, и мне открывают сценарий, и я читаю, а это софт порно. Не то чтобы я против порно, но как-то я подумал, что ну как-то я не очень в форме, то есть как-то для порно. А прямо открываешь, и там прям… Но там с историей, от лица Кузьмича, который тот самый из «Особенностей национальной рыбалки». Вот, а там от лица этого Кузьмича, идет история, вот он сидит, там парится, девчонки все сидят и говорят: «Вот дескать, как энта было в старину». Потом как при Сталине, при Хрущеве, ну и как в наше время. И соответственно, каждому времени была своя история. Соответственно фильм был он изначально, был, вышел он, потом вышел в прокат. Я даже его на ВХСе видел. Назывался «Банные истории». А в сценарии было е - тире.

Александр Татаринцев: Ну, понятно, буковка там была.

Юрий Брежнев: Да, буковка эта была через тире. Я как-то понял, что реплик нет. Особенности героев и суть конфликта не прописана.

Александр Татаринцев: Не ясны.

Юрий Брежнев: Да, не ясны. Т. е. не отражены противоборства, в общем нету.

Александр Татаринцев: В чем конфликт, где драма.

Юрий Брежнев: Да, качелей, зерно роли. И как-то я понял, что играть-то особо нечего, а вот как-то фактурой я как-то поскромничал. В общем короче я не стал. А дружбан мой стал. И мы как бы прождали, он вышел, говорит: «Мне нужен телефон». Мы пошли по коридору вот этой Пятницкой. В первую же дверь сунулись, которая была открыта. Спросили: «Есть ли у вас телефон?». Там молодой человек сказал: «Да, пожалуйста, позвоните». И я такой возьми, да меня так в попу шило кольнуло, и такой говорю: «А вам дикторы на озвучание актеров не нужны?». Он говорит: «Ну, я не знаю, вот вам телефон». Понимаешь. И это был вот, и так я, в общем-то, обрел первого своего звукорежиссёра в жизни, и так я обрел, в общем-то, друга, и потом впоследствии человек помогал фотографировать мне мою свадьбу. Но я не буду называть его фамилию, потому что сейчас, кстати, это очень модный фотограф. Человек вот так совершил кульбит в своей карьере - Роман Горчаков. Ну не важно. И вот так я обрел и друга по-своему, приятеля, и первого в своей жизни звукорежиссёра. Там и сформировал портфолио, там и какие-то люди ушли, пошло сарафанное радио. Постепенно-постепенно, а дальше волка  ноги кормят. Ты несешься, несешься, несешься, несешься. Т. е. сколько ты можешь заработать денег. Ну, столько, сколько обежишь полей, лесов и рек – вот столько и заработаешь.

Александр Татаринцев: Пока не сотрешь семь лаптей и не съешь семь хлебов.

Юрий Брежнев: Да, пока не сотрешь семь ногтей. Но мы, мне кажется, удалились от дубляжа.

Александр Татаринцев: Удалились. Я к тому, что я-то на самом деле тебе вопрос задал: Были ли какие-то кумиры? Конкретные фамилии. Вот на кого ты тогда равнялся. Вот сейчас все пользователи «Радио Звука» равняются на тебя, но это серьезно. Поэтому ты здесь. А вот ты.

Юрий Брежнев: Ты помнишь такого ведущего был, Татарников по-моему, его фамилия.

Александр Татаринцев: Был.

Юрий Брежнев: Был Татарников, который рассказывал, который рассказывал полевая почта, что-то такое было. У него еще была рублика, это надо будет потом проверить, «История одного шедевра, я вот читал. Мне вот из людей кто в дикторской профессии произвел на меня большее впечатление, скорей всего он. Ну, т. е. скажем так, советские дикторы они просто ложились на ухо, они были как бы относительно одинаковые. У них такая была ровная подача, там допустим: «В Москве 18.19. В Сочи столько-то, столько-то». Это как бы ровно, это стандарт, это такой как кирпич.

Александр Татаринцев: Вылизанный.

Юрий Брежнев: А он был человек. Он «Полевая почта, Юность» вел  когда-то в юности еще. И это был человек, который мог реально спокойным голосом, рассказывать, доносить вещи. Мог говорить таким вот спокойным ровным голосом. Он просто рассказывал смысл, суть. И это очень сильно тебя захватывало. «Э, слушай меня». И вот эта спокойная подача, она привлекала, захватывала тебя. Он грамотно рассказывал, аккуратно, красиво. А еще из кумиров – это конечно, ну когда я на дубляж пришел, было да. Я такой стою…

Александр Татаринцев: Кто?

Юрий Брежнев: Я помню, слышу. Это я, сейчас я тебе скажу. Конечно Рогволд Суховерко, конечно Юрий Дмитриевич Саранцев. Это кого я застал. Потом я застал Корпетяна. Вот это кого я видел, вот вживую. Кто работал рядом со мной. Но это не кумиры. Это Боги. Но, т. е. это такие люди, но это не возможно себе представить. То есть ты стоишь, рядом с тобой человек, он тебе рассказывает байки, травит что-то такое, вроде бы в доску свой. Потом становиться к микрофону и думаешь: «Боже мой. Я вырос на этом всем. Как бы вот это все – это вот этот человек?» Конечно, да, да, да это все было.  Это все было.

Александр Татаринцев: То есть это учителя и преподаватели.

Юрий Брежнев: С Рогволдом Суховерко вообще вышла занятная вещь, когда чуть позже где-то в 2001 году мы с промо голосом «Европы+» писали, Ярославом Власовым. Писали прому к «Властелину колец», тогда вышла. «Смотрите» И дальше там от лица Гэндальфа. Я ничего не путаю? Гэндальфа. Шло воедино. Воедино скаваф. Вот это говорит. И вдруг кто-то пришел и говорит: «Слушайте, парни, я всегда думал, что у вас низкий массивный голос, но по сравнению с Суховерко - вы такие два писюна. Потому что человек выходит и говорит: «Да». И думаешь: «Едрид мадрид, все, закрываем». Ну конечно, да, было на кого равняться, конечно.

Александр Татаринцев: Вопрос от пользователя Алекс RND: «круто, очень ждал. Вопрос Юрию на форуме довольно часто обсуждается совет начинающим дикторам: пытаться повторять за эталонными голосами. Я вон ваши демки уже наизусть читаю. Ваши. Твои. Как вы относитесь к такому совету и не практиковали ли подобное сами? Тут же, если не секрет, кто был примером. Но это мы уже сейчас проговорили вкратце. Ну и чуть шире интервью с каким из своих коллег хотелось бы послушать вам? И раз уж такая свадьба, то еще вопрос: записывали ли вы аудиокниги? Может, я их просто не нашел или же это ваше решение их не исполнять, ну или просто вам не интересно. Заранее спасибо, и тысячи комплиментов.

Юрий Брежнев:  С аудиокнигами был, по-моему, сейчас скажу, не большой был проект для Культуры. Там была «Ночь перед Рождеством». Вакулу я читал. Там это было скорее даже ближе к спектаклю. Но там от автора и текст, там от автора и текст. От автора реплики. Аудиокниги я не припомню, непосредственно, чтобы вот так вот целиком саму книгу по рассказам -  нет, не читал. Не было такого. А что там, прости, еще?

Александр Татаринцев: Еще вопрос…

Юрий Брежнев:   Стоит ли повторять за кем-то. Вообще, обращать внимание на что-то хорошее, стоящее, нужное. Как вообще кто-то читает из мастеров, не обязательно наших. Можно послушать, как говорят хорошие актеры иностранные. Чем больше вы будете слушать, чем больше будете. Но тут не нужно, никогда не нужно копировать. Нужно сосредоточиться на сути. Самое главное, что вообще есть в этой профессии – это…  В Останкине была табличка такая огромная - Вывеска на задней стене, огромная стояла тумба, типа доски почета, которая была посвящена работникам радиотелевидения. Там какие-то приказы висели еще, но там был основной девиз: «Что читаю, кому читаю, зачем читаю». Это вот что читаю, кому читаю и зачем читаю. Т. е. что – это какой текст. Всегда надо исходить из того, что вот текст – в нем есть смысл. Вы должны раскрыть этот смысл. Вы должны рассказать эту историю. Зачем вы ее читаете, привлечь внимание, как сказать, цель – это информационный, это какой-то побудительный ролик. Это ролик, чтобы успокоить, не успокоить. И кому читаете, то есть, это адресовано тебе или им. Ну им в смысле это большая подача, это толпа, это люди. Или послушай меня вот ты, конкретно ты меня послушай. Это разные адресы, это разные посылы. То есть, исходить надо из себя. Исходить надо из того, что, во-первых, вы должны быть понятными, то есть, вы должны говорить понятно. То есть понять, что речь идет об артикуляции. В том, как вы поворачиваете своими губами и то, как вы думаете. И вы должны понимать, что вы говорите, прежде всего. И тогда в принципе не особо важно, какой у вас тембр. Он у вас может быть писклявым, сипатым еще. Главное вы должны донести эту суть. А когда вы увлекаетесь своим неповторимым тембром, люди слушают вот это, а о чем - они забывают. И это не важно. Ты должен доколотить людям эту мысль. Потому что это самое важное в профессии, вот это. Все. Так, еще что-то там было.

Александр Татаринцев: И еще было – интервью с каким из коллег хотелось бы послушать и хотелось ли бы?

Юрий Брежнев:  Ну, мы сними и так общаемся. Не, но я не могу сказать, что я всех коллег знаю, чтоб мы вот так вот с ними очно разговаривали. Но с основными, то мы пересекаемся. Как правило, говорим на общие человеческие темы, т. е. что у тебя, что у меня, у кого какие дети. Такого какого-то обмена опытом. Кого послушать, сейчас я подумаю. Послушать то кого из коллег то. Кого из коллег. Сейчас. Дай паузу.

Александр Татаринцев: Да, пожалуйста. Все вырежем. Супругу.

Юрий Брежнев:  Кого?

Александр Татаринцев: Супругу.

Юрий Брежнев:  Не знаю, ну супругу можно послушать, но это как-то будет слишком рекламно, нет. Тем более что мы можем это вечером это обсудить.

Александр Татаринцев: Есть диктор Елена Ивасишина.

Юрий Брежнев:  Ну, нет, подожди, это не правильно. А подожди, что можно, кого можно. Сейчас подумаем. Слушай, вот интересный чувак, мне это интересно. Этот, который на канале культура читает. Он таким ровным это все.

Александр Татаринцев: Сергей Вострецов.

Юрий Брежнев:  Сергей Вострецов?

Александр Татаринцев: Ну, молодой голос.

Юрий Брежнев:  Нет, Вострецов – это на ВГТРК, по-моему.

Александр Татаринцев: Нет, на Культуре.

Юрий Брежнев: На культуре. Нет, не он. Вострецов на ВГТРК, он документалку читает, его я знаю. А есть, который на Культуре, такой более такой в возрасте он все-таки уже дядя. Вот ну кого ж посоветовать.

Александр Татаринцев: Ну кто-нибудь подскажет.

Юрий Брежнев: Давай, хорошо. Лену Соловьеву, вот так вот.

Александр Татаринцев: Да, Лену Соловьеву.

Юрий Брежнев: Лену Соловьеву.

Александр Татаринцев: Вот так. Дальше вопрос от пользователя Z: «Здравствуйте, Юра, и у меня есть вопросы. Первое когда-то вы работали на телеканале «Рен TV» с 2000 по 2007 год в качестве диктора. Как Вы стали диктором канала, и как у Вас получается делать одну работу и другую? Ведь голос телеканала – это большая ответственность.  

Юрий Брежнев: Кстати, на канал «Ren TV» попал я совершенно.

Александр Татаринцев: По блату.

Юрий Брежнев: По большому. Сосватала меня туда как раз Лена Соловьева. Там была ситуация, она там работала, и она меня туда привела. К сожалению, так вышло спустя какое-то время, что потребность в женском голосе у них отпала. А вот в мужском сохранилась, и так получилось, в общем, что она через какое-то время уже там не работала. А я продолжил работать.

Александр Татаринцев: А ты ее подсидел.

Юрий Брежнев: Нет, я не подсидел. Я ж не, я же не женские реплики стал переписывать. Просто как бы изменилось, ставку зарезали женскую вот и все, вот и весь сказ.

Александр Татаринцев: Я уверен, ты можешь.

Юрий Брежнев: Подсидеть?

Александр Татаринцев: Озвучить.

Юрий Брежнев: А женским голосом?

Александр Татаринцев: Да. Вторая часть вопроса пользователя Z: «Ваш голос я впервые услышал по франшизе «Форсаж». Где вы сначала дублировали R.J. de Vera, а позже Доена Джонса. Ваши впечатления от этой франшизы.

Юрий Брежнев: Боже мой. Кого я там дублировал в самом начале?

Александр Татаринцев: R. J. De Vera.

Юрий Брежнев: Матерь божья. Я не помню. Я этого не помню. Я вообще этого не помню. Ну что вам сказать про эту франшизу. Дело конечно интересное, потому что, когда я смотрю как они постепенно развиваются. Они, вот по идеи они должны следующий фильм снять какую-нибудь гомерическую комедию. Потому что в принципе это все уже переплюнуло «I’ll be back». Т. е. все это уже выше и если вам интересно, вышел пародийный трейлер на «Бэмби», который как раз с актерами с Дизелем Джонсоном, где он изображает Бэмби, который решил вернуться и отомстить за убийство мамы. Вы помните, Дисней решил отснять продолжение «Бэмби». Он вырос, и теперь, решил всем отомстить. И в принципе, они, наверно, уже это понимают. Наверно «Форсаж». Что там идет 8, 9?

Александр Татаринцев: 8

Юрий Брежнев:  Он уже должен быть гомерической комедией, потому что вот это «Папочке пора на работу». Я стоял и у меня уже просто морда кололась, мы уже просто... Когда он вытаскивает пулемет и долго с ним волочется. Мы там подписали: «А я себе магнитолку возьму». И вытаскивает из машины что-то. Это уже невозможно воспринимать. Но, как франшиза, ну молодцы, ну делают «Гамбургер», который собрал миллиард  долларов в прокате, миллиард.

Александр Татаринцев: Третья часть. Случалось ли озвучивать российских актеров?

Юрий Брежнев: Случалось, бывало дело.Ну, я не помню, кого я переозвучивал, потому что у меня был как-то прецедент с такими сериалами. Один был какая-то реинкарнация какого-то сериала. Ты помнишь, солдатская была тематика, «ДМБ», «Солдаты», и вот тоже я какой-то озвучивал сериал, там был какой-то персонаж, но даже не персонаж, а вот персонажики, которых надо там подписать, там, там, там. И режиссер за каждую фразу мозг имел, что-то он пытался в каждой реплике, что-то сыграть. Но мы что-то писали, писали, писали. А потом там сцена такая: офицер клеится к медсестричке. Классический случай. А она его так аккуратненько типа отшивает. И она ему говорит: «Слушайте, товарищ, майор». А режиссер до этого… А я так к режиссеру подхожу: «Вы знаете, он не майор. У него не одна большая звездочка, а четыре маленьких. Он капитан». Он говорит: «Не важно, не важно, не важно, так вот сингулярность роли и квазистенция вот этого всего должна быть отражена во втором слоге вашего третьего предложения. А еще был случай забавный. Озвучивал какой-то сериал. Знаешь, я всегда поражался вот этим людям, которые тут коттеджные поселки строили, потом сказали что-то ну его… Давай диверсифицируем бизнес. А не в ложиться нам в какой-нибудь сериальчик? Ему что-то там писали, вот, сколько там было сцен. Каждая сцена по 10 долларов. Вот я 10 сцен отписал, мне должны 100 долларов отдать. А при этом чувак рассуждает на тему того, что какой он там Порш Кайен купил, поменял Порш Кайен Турбо. Потому что тапку давить, так тапку давить. Потом я подхожу, он говорит: «Ну сколько, там? Не, ну вы, актеры, ломите. Ну, вы даете. Вообще. 100 баксов он хочет заработать. Ну, ты вообще, борзой. Ладно, расслабься. Федь, заплати ему» Я такой: «Ну, вас в пень».

Александр Татаринцев: Четвертая часть вопроса. Также вы озвучивали Бэтмана в компьютерной игре «Бэтман арк хемс асилон иника кенгом уинсолом в игре Тру стритс оф эл эй». Ох, какие у меня. Как проходит процесс озвучания игр и чем оно, по вашему мнению, отличается от дублирования фильмов?

Юрий Брежнев: В игре, к сожалению, ты лишен какого-то ни было материала. В кино ты все-таки можешь крутануть, и ты можешь посмотреть сцену. Тебе, ребятки, загрузите целиком часть, но чтоб я хоть как-то пойму. Или режиссер тебе говорит: «Слушай» там Ярославна Георгиевна: «Я тут посмотрела»

Александр Татаринцев: Турулева?

Юрий Брежнев: Да, Турулева. «И этот козел, он дурак, просрал все». Вот говорит: «А все, лошара, понятно, играем такого». А тут ты сидишь и думаешь: «Что это?». Вот это все «Проклятые мерзкие пондорцы». Кто эти пондорцы? Это пондорцы, это которые… Нет это против дивливкан вместе с сифканцами. Кто эти люди, чего они хотят. Он говорит:  «Да они не верят в святую чашу Бура». Что это значит? Нет, тихо, тихо. Он это говорит шёпотом, потому что там над ними те, они сейчас его замочат. А. «Да они не верят в святую чашу Бура». Стоп. Он молодой. «Они не верят в святую». ТЫ думаешь: «Кто это?». Кто эти персонажи? Не всегда это понятно, иногда как бы у меня был казус на далеком, в одной далекой- далекой галактике писали мы какую-то игрушку. И тоже текст. Налево, направо, взорвалась граната, туда-сюда. И там: «Давайте уйдем отсюда?». Оказывается, это фраза из трейлера, суть которого, т. е какая-то тоже типа игрушка, рота солдат, подразделение спустилось в туннель, они идут все кругом капает, все какое-то страшное и тут стена проваливается, вылетает какая-то башка. Годзилла полроты сжирает. Они бегут по коридору, и один другому поворачивается и говорит спокойно: «Давайте уйдем отсюда?». Ну как в трейлере говорит. Ну ладно записали так в игрушку все это и пошло. Т. е. к сожалению, конечно, нет сейчас, местами иногда получше. Сейчас, допустим, если ты озвучиваешь игрушки. Вот есть там, как это называется? В график ты пишешь. Вот у тебя висит этот график, вот перед тобой реплика: «Да, мы их всех замочим». Ага, все, закорот на ноль одну секунду. «Да, мы их всех замочим». Пип-пип. Ага, все закончилась. Все, дальше. Прошла фраза, следующая. Ну, ты хоть можешь английскую послушать. Думаешь: «Ага. Значит, мы так пишем. Все». Это вот как бы такая вот сермяга. А кстати, была игрушка интересная то ли «Need for speed», то ли еще что-то. Там надо было писать переговоры по рации. И пришло техническое требование от тех, от буржуйных американцев, проклятых.

Александр Татаринцев: Империалистов.

Юрий Брежнев: Да, империалистов. Они потребовали, чтобы писали в микрофон, а из них была рация. Они писали модель, «Motorola».  Вон рынок электроники. Купили. Там со второй Motorola забирается.

Александр Татаринцев: У коммунистов-китайцев купили.

Юрий Брежнев: Я не помню, по-моему, на Митинском рынке. Не важно, Motorola такая-то.  И ты сидел, всю игрушку, все 350 реплик – «Алло!» …Что-то  там отвечаешь. «315-ый вызов принял!» Нажимаешь. Она – чик… Ш-ш-ш. «Вы меня слышите?» Отпускаешь. Соответственно, писалось и на микрофон и на рацию. Получалось два канала, две дорожки. На вопрос товарищей американцев – «Ребята, мы сейчас фильтров наложим и всё». Они говорят:  «Ребята, у вас 350 реплик – только один  персонаж, а всего их вот… И вы ко всем будете вот эти Чик, Чик приклеивать? Так что пишите, ребята, в рацию». Вот, отлично. Записалось через рацию. Тебе нужен голос через рацию? Пиши не через рацию. А про те гонки… Кого я там писал?

Александр Татаринцев: «Как проходит процесс озвучания игр? Чем оно отличается от дублирования?» Частично уже ответил.

Юрий Брежнев: В дублировании ты все-таки видишь картинку, ты видишь персонажа. Ты его слышишь.  В игре видишь иногда, когда тебе показан кусок какой-то трейлерной части. То есть когда какой-нибудь Цезарь обращается к войскам, вот он вылезает, говорит: «Приветствую вас!»  Ты хоть  что-то понял. А вот в остальном ты видишь скрипт, текст.

 Александр Татаринцев: Вот в том и отличие. Константин пишет: «Здравствуйте, Юрий. Поклон  вам с уважением и восхищением». Расскажите, какой вам путь пришлось пройти, чтобы стать тем, кем вы являетесь? Ну уже частично ты в первых вопросах на это и ответил. Что привело в эту профессию? Деньги привели.  Интерес.

Юрий Брежнев: Ну. Мне нравилась моя работа.

Александр Татаринцев: Спонтанное желание, была ли это ваша давно поставленная цель? Может быть, вы хотели чего-то другого, но звезды так распорядились? Приходилось ли бороться за свое место в этой индустрии и как? Приходилось ли конкуренцию испытывать?

Юрий Брежнев: Сложный вопрос. не могу сказать. Потому что я немножко… Я один на один. Тут нет коллектива.  Если меня вызывают на работу, то я не могу высчитать, условно говоря,  диктора  X, Y, Z зовут в студию номер 5 восемь раз в месяц, а меня зовут два. И что я могу сделать, что я в 4 раза менее популярен, чем среднестатистический X, Y, Z ?  Я не могу.  Меня зовут, я еду. Что касается конкуренции. Получился такой момент, для меня тогда сложилось по-своему удачно это. Потому что, когда  я пришел, были сравнительно небольшие деньги. Работа эта стоила по тем временам, озвучка одного ролика стоила промо для  радиостанции 5 долларов, озвучка ролика коммерческого 10 долларов. Потом наконец-то некоторые радиостанции повысили до 20, но не больше. Так это все и осталось.  Я ездил, потому что иной работы у меня не  было и мне это нравилось. Я любил этим делом заниматься. И в тот момент, когда я пришел, в общем-то, ниша была пуста. То есть были титаны, были артисты, которым сорокет и далее. А 20-летних нет никого. То есть они на перечет. Пять человек на Москву. И мне удалось занять эту нишу. Другого выхода—то не было. Я бегал, зарабатывал.  Слух обо мне проходил по Руси  великой, расходилось, расходилось. Но тогда это было не много. Студий озвучек было мало. Ролик озвучить – это была целая история. Телевизионный ролик, я помню, как я гордился своим первым роликом. Правда,  он так и не вышел. Но ролик 4 или 5,  который я озвучил, уже выходили в эфиры. Все это было важное такое событие, я записал телевизионный ролик, едрен-батон. Но мне повезло в том, что эта ниша на тот момент просела после 98-го года, потом она стала расширяться, а молодых в ней не было.

Александр Татаринцев: Конкуренции не было?

Юрий Брежнев: Да. Я бы так сказал. Я не могу себе представить. Как конкурировать? Понимаете,  какая штука. Вот есть продюсер, он привык работать с определенными людьми, он их знает. Они проверены. Твоя задача, чтобы тебя больше и больше людей знали. Конечно, было, когда я приходил, когда я новичок, мне говорили:  Ну, этот-то, а вот тот… А этот-то… Конечно, да. Конечно, ты приходишь, ты молодой. Но это же не конкуренция, это опыт, ты растешь. Конечно, ты садишься, здесь у тебя один народный артист, здесь другой народный артист. Ты должен какую-нибудь реплику посередине. Естественно, такой вот весь… «Брежнев, что ты за ерунду читаешь? Что это у тебя такое?» Понятно, это было. Ты должен преодолеть этот страх микрофона, ты должен успокоиться перед ним. На это уходит какое-то время, чтобы в себя поверить. В себе утвердиться. А вот конкуренция  в чем? Ну, было, в одном месте меня сожрали, но…

Александр Татаринцев: А ты после этого перед зеркалом репетировал? Сожрали меня, а я вот потом пойду, да как научусь…

Юрий Брежнев: Нет. Меня сожрали. Просто произошел бытовой конфликт, но он был не профессиональный.  Я как-то трезво оценивал, что я могу, чего я стою, чего не могу. И все. Я понимал, что это я  могу делать хорошо. А до Суховерко тебе годы и годы. Вот так вот. Что еще там было?

Александр Татаринцев: В принципе, все. Есть опросы от Александра Карабанова: «Если я не ошибаюсь, то первый известный дубляж Юры – это роль Лина Красного в «Мортал Комбат. Первый известный дубляж. Очень интересно узнать, как он эту работу получил, с каким настроением принял приглашение и думал ли он тогда, что его жизнь будет связана с дубляжом и озвучиванием коммерческой рекламы?»

Юрий Брежнев: Вот вы знаете, опят возвращаюсь к коммерческим игрушкам. Я очень часто в своей работе людям, которые кино снимают и так далее, я всегда им говорю: Ребята, то, что мы желаем -  это своего рода круги по воде. То есть ты бросаешь камень, и ты видишь только бросок камня, ты его бросил и ушел. А волна, которую породил тот камень. Она идет дальше, дальше, она не заканчивается, она к вам приходит, к другим людям. И это вот к разговору вообще об ответственности в профессии. И о том, что  и как мы говорим, зачем мы говорим, и что мы вколачиваем людям в голову, они с этим приходят. Я не помню, к сожалению, про эту игрушку. К сожалению, у меня не осталось в памяти.. Я понимаю, что есть  огромное количество фанатов.  Я в свое время случайно открыл для себя целый мир, в котором сидят люди, которые сравнивают озвучки, которые говорят: «Вот  в японской локализации.. он был лучше записан. А в  германской локализации вот этот». И они делают такой сборный микс из лучших локализаций. Люди говорят на совершено разных языках. Они говорят: «Вот так мы представляем, что они  к лучшим персонажам подходят.  Вы знаете, может быть, на самом деле стоило бы подетальней подходить к этой  работе. Но вот наверно… Я имею в виду, изначально в подборе актеров, в слушании этого материала. Как правило, к сожалению, российский рынок локализации находится в таком, околокоматозном состоянии. То есть он на грани смерти. Это буквально лет 6-7. Некоторые компании известные  обанкротились, они вообще ушли с рынка, их нету, тут не до жиру, быть бы живу. Тут нет возможности брать хороших актеров. Тратить на то, чтобы записать фитюлинку, целый чат и платить актеру, как за час. К сожалению, поражают и переводы, тексты, которые, в общем-то, дают смысл, но как-то коряво. Может, изначально английский написан не шедеврально. К сожалению, в большинстве игрушек литературная часть не выдерживает никакой критики. У меня была одна игрушка….  Я ее писал. «Тургер», она называлась. Там было не много реплик. Она очень странная, она не пользовалась большим коммерческим успехом. «Юр, там не много. Там  у  тебя 12 реплик». Да, 12 реплик. Но каждая – в страницу. И она была интересна тем, что там была…Это была русская игрушка. Еще была страшная игрушка «Обливиан», в которой, по-моему, все записались, кто  в Москве существовал. Там текстов  была гора, сколько там десятков тысяч реплик было, в этой игрушке. А в «Тургере» было не много. И там сама идея, что действие  происходит  в чистилище, где нет  света,  там была такая сложная философско-задвинутая штука, и там были интересные эти монологи. Тексты персонажей были интересные. А в большинстве своем… Особенно, если какой-нибудь экшен. Когда мне говорят: «Вот игра такая». Я говорю: «Что, опять  стрелялка?» – «Ну да». – « Много орать». – «Ну, есть немножко». Потому что сидишь: «Граната, граната. Граната». «Налево, налево, вперед». И ты сидишь, полтора часа.  «Патроны кончились, патроны кончились, патроны кончились». Думаешь, когда же это закончится? Пока этот час отпишешь. Стрелялки не очень люблю.

Александр Татаринцев: И еще вопрос от того же пользователя. Александра Карабанова. Во время озвучки рекламы  как больше нравится работать: когда ты  сам рулишь интонацией или когда тобой рулят, за пультом когда сидит режиссер  и командует тебе, что и как читать?

Юрий Брежнев: Как правило, сидит не режиссер. Звукорежиссер задает общий стандарт.  То есть, буковка пропала - переписываем. Или ты зажевал там слог… Как правило, рулит процессом заказчик, рекламное агентство, копирайтер, человек, придумавший  этот ролик, либо со стороны клиента кто-то. И тут бывает по-разному. Потому что иногда бывает людям сложно высказать мысль.  А бывает, что да, заударный предслог и округлые согласные. И ты сидишь и думаешь. И что, как это вообще? Раньше взрывался, кипел. Сейчас успокоился. Какой-то выработал внутренний дзен. Потому что надо попытаться понять, что же все-таки человек хочет? Конечно, хочется иногда самому рулить, но когда ролик хороший, когда он придуман, когда он интересен  и если людей уже давно знаешь, то инициативу удается перехватить.  А если он написан не ахти, кривенько так все, моя задача, чтобы это было, в общем, складненько, чтобы аккуратно так сложилось потому что, конечно, не все удается вытянуть.

Александр Татаринцев: А  бывали случаи, когда ты категорически был не согласен, и говорил: «Да идите вы в баню, я пошел»?

Юрий Брежнев: да, бывало, два раза было. Мне, честно говоря, дико неудобно за эти…

Александр Татаринцев:  Ну, извинись.

Юрий Брежнев: Да. Я прошу прощения. Там была озвучка конфет. Мы писали, писали, и через три часа говорят:  Юрий, вы неправильно озвучиваете. Все неправильно. Все плохо, все не нравится. Вот вы говорите: «И подарите ключ». Понимаете? А надо говорить: «И  подарите ключ». Понимаете? Я говорю: «Я не понимаю» – «Вы непрофессиональный   человек, вы вообще не профессионал. С вами невозможно работать. Почему вы не слышите эту разницу?» Сидишь такой, думаешь, может, я дурак? Я говорю: «Ладно. Все. Не нужны мне ваши деньги, сами все делайте. Я ничего не понимаю. Я не профессионал». Я не люблю ругаться. Скандалить – это очень плохо. К счастью, время таких, как я их называл, наступает сентябрь, приходит время неофитов-адвертайзинга. Это новообращенные в веру. И вот они такие все молодые, амбициозные, все лучше всех все знают, приходят на правую, вторую, третью озвучку и вот в пэкшоте – условно  говоря, порадуйте себя новым блокнотиком. И вот тут надо войну и мир сыграть. Потому что у человека амбиции, он хочет быть режиссером, все мечтают стать какими-то эге-гей, и вот рожаешь ты ежика. К счастью, количество таких людей схлынуло. Пришли все, кого все устраивает в этой жизни.

Александр Татаринцев: Ну, в общем. Было и было.

Юрий Брежнев: Да. Было и прошло. Да, бывало, и взрывался,  дико извиняюсь, ели кого-то зацепило.

Александр Татаринцев: Если у кого-то слиплось после этого.

 Юрий Брежнев: Да, слиплось конфетами. Да, бывало пару раз. Вот за… Раз, два. С 99 года, с января. Пару раз взрывался прямо. Да идите вы все…

Александр Татаринцев: Пользователь Телесаунт Войз интересуется: «Юрий, здравствуйте. Есть такое понятие, как имидж диктора. Приходится ли вам отказываться читать текст по каким-либо причинам? Приходится ли вам править текст, чтобы не звучать неграмотно? Или, может быть, у вас есть какая-то политика в отношении неграмотных текстов и в отношении текстов, которые расходятся с вашими убеждениями и взглядами?»

Юрий Брежнев: Честно говоря,  тексты править я не  умею. Если я засяду править текст, то это наверно, минут на 15. У меня такой легкости – «А давай переставим так…» Иногда, когда совсем все неудобоваримо, я вмешиваюсь. Ну, вот потому что буквы написали, видимо, им очень  важно, что вот эти конкурентные преимущества должны в каком-то таком порядке  прозвучать. Потом, часто бывает ролик, что определенное слово к определенному кадру должно укладываться. Я вот так не правлю. Тем более что  все уже утверждено, согласовано на телеканале с юристами, и так далее. Такая, достаточно сложная история. Принципиальный вопрос – я не помню, но может быть,  в начале нулевых, я еще читал предвыборные ролики. Потом я их не читал. Мама долго меня корила за то, что  я рекламу пива читаю, типа, способствую алкоголизму людей. Иногда, конечно, смущает, когда читаешь рекламу любых лекарств.  Потому что я против самолечения,  я против того, чтобы люди шли  в аптеку сами и покупали себе любые лекарства, даже это «Супрастин», Аспирин. Все равно кто-то должен ему это выписать, объяснить побочный эффект. А вот это самолечение, что человек пришел: «Я вот этого хочу». Может быть, ты путаешь симптомы? Я против этого самолечения принципиально. Тем более что есть многие популярные препараты, от которых, когда у меня была простуда, мне так плохо становилось, я думал: Ой, ой, ой. В принципе, да, сейчас это все зарегулировано, везде написаны титры про побочные эффекты, проконсультируйтесь со специалистом, поэтому тут все зажато в  рамки. А вот по убеждениям -  я, конечно, стараюсь не читать никаких выборных роликов,  никаких партий, никаких политических  движений, никаких объединений. В этом стараюсь не участвовать. Нет, я активный участник политических событий в стране, я наблюдаю, я хожу, смотрю на все на это, но я не могу сказать, что я однозначно на чьей-то стороне.  Я хочу найти их. Я не тот человек, который умыл лапки и ни при чем. Я при чем. Но эти люди, те, кто есть в палитре, они мне не нравятся, и этих людей я рекламировать не хочу. Если кто-то появится достойный…

Александр Татаринцев: Дадут других, может быть, и изменится.

Юрий Брежнев: Да. Дадут других. А что еще есть такого, что может быть нелицеприятным, двояким? Не знаю. А, была забавная история в свое время был популярен контент мобильные телефоны, когда ты звонишь на определенный номер, слышишь какие-то анекдоты, байки. Была контора, мы писали анекдоты, заставки, и они решили писать порнорассказы.

Александр Татаринцев: Второй раз мы сегодня про порно. 

Юрий Брежнев: Ну, куда же без него. И там порнорассказы. Я вам скажу, это был самый сильный экспириенс в моей жизни. Почему? Потому что там вроде бы как есть текст, который изложен в форме рассказа. Дело было так. Однажды в студеную зимнюю пору… И вроде бы его так надо читать. И тут я говорю: Машка, раздевайся. И ты сидишь и думаешь: А как это читать? Вот реально, без дураков. Вроде бы названо своими именами, но как-то…Ты читаешь, и вроде бы даже язык поворачивается, но это как-то слушается так нелепо, какая-то фантасмагория. Какая-то чудовищная глумливая пародия. Реально, скажу вам, тема  нераскрытая. То есть, как читать порнорассказы, для меня осталось до сих пор глубокой загадкой. Непонятно. В формате радио-спектакля однозначно, не канает. Производит очень странное впечатление. Просто смешно.

Александр Татаринцев: Ну, может быть, разрешат скоро на радио порнорассказы, хотя бы ночью, и ты на коне…

Юрий Брежнев:  Я чувственный жгучий брюнет… Да, в таком виде наверно, пойдет. Не знаю. А в форме рассказа – ну прямо реально был тупик, сидишь. Думаешь, как это делать. Вообще? Ну там была такая лиричная история, даже что-то там, прежняя любовь.. Мы выбрали текст такой более-менее, который читабелен. То есть история, он встретил свою школьную любовь, и вот эти чувства, у него уже семья, у нее семья, и вот у них это произошло, потом как-то и вот так, и эдак, но какое-то чувство некого разочарования было в финале, фарш невозможно провернуть назад и мясо их  костей не восстановишь. И вот к этому мы привели.

Александр Татаринцев:  Вот  вам имидж диктора.

 Юрий Брежнев: Ну да. Ну, имидж диктора, ну что – ты вовремя должен приехать.

Александр Татаринцев: Кстати, очень важная часть имиджа.

 Юрий Брежнев: Не опоздать на полдня. Ты должен быть контактным. Ни с кем не ссориться. Ты должен понять, что же  все-таки хочет клиент, несмотря на всю его косноязыкость. Он ведь не обязан в этом разбираться, во всех этих терминах, образах,  и он не обязан обладать ярким слогом, чтобы объяснить, что ему надо, что его не устраивает.

Александр Татаринцев:  Он бы и сам так прочитал.

Юрий Брежнев: Да, он бы и сам тогда прочитал, и вышло бы может быть, даже неплохо. И поэтому ты должен быть коммуникабельным, вменяемым. Потому что иногда бывает, что у людей клинануло, он вдруг неожиданно, приехал, увидел текст, говорит: «Я хочу в два раза больше денег». А продюсер говорит: «Мил человек, ну их нету» - «А я хочу. Я сейчас разворачиваюсь, ухожу».  Такие тоже  были прецеденты. Особенно как раз в голодные девяностые, нулевые годы почему-то все считали, что реклама – это реально Клондайк. То есть, он, конечно, да, по сравнению с остальным. И почему-то бывало, что у людей рушилась планка.. У них реально были копеечные зарплаты в театре, человек мог  за озвучку получить те же самые 100 долларов. Это  у него зарплата в театре. «Хочу двести!» А она ему говорит: «Я тебе прямо сейчас их не могу» – «Прям щас». Она говорит: «Откуда? Надо было раньше все эти разговоры вести, обо всем надо было договориться. Но не в  момент озвучки. Все, уже. Смета подбита. Неоткуда. Из себя, что ли, достану?»

Александр Татаринцев: Юр, а некоторые дикторы считают себя такими великими мастерами.

Юрий Брежнев: Они и есть великие мастера.

Александр Татаринцев: Но когда диктор приходит… Я тебе сам просто, как режиссер и продюсер говорю. Прочитал дубль, и ты ему говоришь: «Давай еще два сделаем?» Он говорит: «Давай. Только еще два гонорара».

Юрий Брежнев: В смысле?

Александр Татаринцев: Вот в прямом. Было такое месяц назад. И ты ему говоришь: «Дружище. Ну как же так?» Он говорит: «То, что я прочитал, уже является законченной работой». А ты понимаешь, что он не снял персонажа, которого он должен был озвучить, то есть он не попал…

Юрий Брежнев: Ну что можно сказать, ну  звездуевина. Ну что ж. Две классические актерские болезни: звездочка и белочка. Но это неправильно. Положа руку на сердце, если бы артисты, дикторы, актеры, с утра гимнастику Стрельникова, «У попа была собака», и так далее, если бы он это читал и садился, и мы бы писали дубль… Как  при царе Горохе было, в 30-е годы была запись  прямо на кинопленку, там сбоку была дорожечка, на нее прописывалось, и прямо реально… До магнитной ленты это существовало. Прямо в киноаппарат кинопленка заряжалась,  там был фотоэлемент световой, все прописывалось, и  человек говорил. И писалось это на кинопленку. В чистовую. Она отдельно потом, потом совмещалась, монтировалась. В 40-50-е годы потом уже магнитная появилась. Там-то понятно.  У тебя дубль 30 секунд, условно говоря, это. Считай, в метре, сколько там было кадров.. Ну, считай, условно говоря, три доллара, вот у тебя метр пленки. Вот  у тебя три доллара улетело  на дубль. Просто. А послушать ты его можешь, если это все отнесли в проявочную, подождали еще полтора часа, пока оно придет, зарядили в аппарат, послушали естественно, дело было не так. Писалось несколько дублей, плюс - минус километр. Потом все это проявлялось, потом на специальном цехе люди это все слушали. Тогда, да. Человек готовился, сел, открыл, прочитал. Я знаю, были прецеденты, когда кто-то из великих актеров, я сейчас сходу не скажу, он должен был читать на радио чуть ли не  «Анну Каренину». Крупное какое-то произведение, прямо роман. И вдруг кто-то говорит: «Слушайте, а как он читает?»  Все же знают, что у него плохо со зрением. А у него действительно на столе только книжечка. Он ее так пролистывает, иногда, беря очки, вглядывается, останавливается. Оказывается, человек  все это наизусть выучил. Вот весь этот роман. Потому что потому. Также, как в свое время были известные актеры, не известные, которые… Была история, да с кем же это было?  Который Бабу Ягу то играл. Когда трубу прорвало  на Мосфильме, прыгнул в подвал, вытаскивал негативы из подвала сам. Я считаю, что актер, диктор – ты прежде всего, человек. Твоя задача – сделать свою работу хорошо. Ты в принципе, фундаментально ничем не отличаешься от человека, который вставляет столбы вдоль дороги, который должен вставлять свои столбы хорошо, от водителя «Скорой помощи», который должен вовремя доставить врача, привезти его, врач должен вовремя поставить диагноз. Вообще. Молиться на этих людей надо. И их работа в чем-то гораздо сложнее. И наша работа на своем месте – она такая, должна быть сделана хорошо, качественно, и точка. И тогда будут и деньги, и почет, и уважуха.

Александр Татаринцев: И многодублевые, если надо.

Александр Татаринцев: Если надо многодублевые, да.  И на старуху бывает проруха. Я и говорю, что если ты не понимаешь, ты пришел, ты ввалился: «Давайте уйдем отсюда!». Это возвращаясь к той ситуации. Ему говорят: «Нет, нет, чувак, ты понимаешь, там годзилла всех давит». – «Нет, давайте уйдем отсюда». Переклиповали, убираем. Сколько раз это было? Есть технические сложности какие-то там. Это же брак,  это нельзя использовать.

Александр Татаринцев: Здравствуйте, Юрий. Это пишет нам пользователь Родригез.  Какие упражнения вы практикуете для правильного дыхания? Особенно интересует правильность дыхания на длинных текстах.

Юрий Брежнев: Стыдно-то как. Я никакие упражнения не практикую. У меня не было особо упражнений.. Вообще. Я сделал недавно открытие. Оказывается, доборы надо делать носом. Короткий добор во время разговора, когда у тебя пауза, ты должен  делать носом. Я не могу, у меня носовая перегородка искривлена, я не могу без шума что ли, добирать носом, поэтому я добираю ртом воздух.

Александр Татаринцев: Но некоторые-то добирают вот так: «А-а», громко очень.

Юрий Брежнев: Надо сделать так, чтобы не было громко. У вас же есть уши, вы себя слышите. Следите за тем, чтобы просто это было за низом живота, то есть не верхним грудным отделом. А низом.  Низом живота. Нижней диафрагмой. Мы когда-то в институте это делали. Но постоянно я этим не занимаюсь. Просто обратите внимание. Чтобы это было снизу. Чтобы добирали воздух низом живота. Во-первых, там объем легких больше,  поэтому в вас больше влезет. А еще  есть упражнение… Пу-у-у-у-у-у… Ты тянешь этот звук, не помню, надо уточнить. Вообще, на задержку дыхания полезны упражнения. Плавать и нырять. На задержку дыхания и на медленное выпускание, это во многих и йоговских практиках, но я не практикую. Если вы практикуете, это здорово.

Александр Татаринцев: Луций пишет: «Здравствуйте, Юрий. Как вы относитесь к сливу интересных дублей? Ну, с матерком, с шуточками в адрес  заказчика в сеть? Задевает ли это вас?» Первая часть вопроса. «Порою ваш голос звучит из каждого утюга, иногда даже несколько раз в одном рекламном блоке подряд. Не ограничивает ли вас в профессиональном плане такая вездесущность? Огромное спасибо за ответ».

Юрий Брежнев: Вездесущность, она, конечно, ограничивает, потому  что только сегодня писал закадровый текст для трейлера к неснятому еще фильму. Это речь идет о кинорынке. Поэтому нарезка идет из голливудских  фильмов. Это просто в рамках некой идеи, которая будет презентоваться. И уже известно, кто получит финансирование, будет осуществляться съемка этого кинопроекта.  И когда я  барышне говорю: «Я, в общем-то, актер. Ну позовите на кастинг, в эпизодике, где-то сняться» – «Вы, оказывается, актер? Да, ну хорошо, мы вас обязательно позовем. Мы вас просто в этом амплуа не знали. Будем знать». То есть ограничивает в том лане, что его все знают, что он шурупы заворачивает, вот он и заворачивает, а то, что он еще и на токарном может… Это уже не знаем. А ограниченность – да, но иногда конечно, мешает собственная зашоренность. Иногда ты вбегаешь после того как ты по пробкам протолкался час, и конечно, мысль о том, чтобы это все было сделано ровно, все, и уже дальше бежать – это есть, грешок.  Во-вторых, очень часто требуется приблизительно одинаковая подача. Люди хотят, чтобы это ровным голосом было сказано. И нет возможности… Когда мы даже с кем-то спорили, я говорю: «Можно  сказать шепотом. И люди обратят внимание». Люди может быть, даже не успеют расслышать, но людей захватит эта фраза.  «Нет, нам это не надо». Вот мы писали же с Роналдо. И там  первая фраза: «Он вернулся». (шепотом). Ты ее не успеваешь понять. Но: «Что-что-что?» Потому что наше ухо устроено следующим образом, когда кричат А-а-а, мы сразу сворачиваемся, а когда говорят шепотом, мы разу прислушиваемся, хотя по уровню общей громкости это можно вывернуть одинаково. Это чисто физиология нашего восприятия. Поэтому ограничивает меня однородность требований ко мне.

Александр Татаринцев: Везде должно быть одинаково.

Юрий Брежнев: Да. Плюс - минус, сделай нам по новенькому,  но чтобы было по старенькому. Конечно, мне не очень нравится мое засилие, потому что…  Тут есть второй момент: так думаете не только вы. Так думают и потенциальные клиенты, которые говорят: да, да, да, классный чувак, но понимаете, мы сейчас выводим новый продукт на рынок и опять он будет все это читать? Нет, давайте повременим. Поэтому,  в принципе, когда у меня возникают паузы, я уезжаю куда-то в отпуск и так далее, и люди успевают соскучиться. Со стороны агентств и так далее, это полезно. С другой стороны, мой отпуск, он всегда за мой счет.

Александр Татаринцев: Как относишься к сливу интересных дублей? Таких, бегстейджевых?

Юрий Брежнев: Было. Паша Егоров Делал, «Шишкина» – была у него подборка. На радио «Максимум» тоже делали в сове время.

Александр Татаринцев: Вы целенаправленно или кто-то слил без твоего ведома?

Юрий Брежнев: Нет, это была открытая информация. Там собиралось. Компилировалось из например, на какую-то музыку  какие-то фразы. И это действительно, было смешно, забавно, когда это подвергалось некой редакции, подбору. Да, пусть это с матерком, но это как-то должно быть подано. Если уж материться, так это надо подать. Это такое острое блюдо. Перец чили должен на чем-то лежать.

Александр Татаринцев: Люди диссертации защищают по русскому мату.

Юрий Брежнев: Да, да. Опять же, Плуцер-Сарно. Кстати. Ему не дали доиздать свой многотомный труд. По-моему, он на букве «Х» так и остановился.

Александр Татаринцев: Есть такой автор Василий Буй.

Юрий Брежнев: Плуцер-Сарно, ты знаешь, он  какой словарь он составил? Я дурак, не купил в переходе. Я же понимал. Что это будет библиографическая редкость.  Не  чтобы читать, а чтобы как бы…

Александр Татаринцев: В общем, не задевает тебя выкладка таких материалов?

Юрий Брежнев: Меня она не задевает, но, опять же, если мы горим о  рекламе, то в последнее время стало как-то не до шуток. Ну реально – не  шутится. Вот я реально, не могу. Мне как-то не стебется над этим. Я могу над чем-то другим поиронизировать, но не получается, и хочется иной раз. Вот мы смеялись, в дубляже там нелепости какие-то есть, а тут как-то эти ролики не рождают  комических ассоциаций. Было у нас такое, было.  Однажды даже был прецедент с одним ополаскивателем, когда мы записали напэкшоте: полная фигня, но теперь со вкусом калины. Клинт дико обиделся.

Александр Татаринцев: И это пошло в эфир?

Юрий Брежнев: Да естественно, не пошло это никуда в эфир. Это разбрелось даже не по сетям, а просто по почте друг другу рассылали. Даже не выложили на «Фейсбук».

Александр Татаринцев: Рекламные агентства.

Юрий Брежнев: Вы знаете, какая штука. Если мы делаем просто какой-то зеленый ролик, если там нарезка из каких-то фильмов или брендов – нет привязки конкретно к бренду, то запросто это все. Понимаете, какая вещь. Я могу пошутить. Я ушел, не будет, допустим, вызывать меня клиент Х на этот ролик. Но если этот ролик пойдет дальше. Это может влететь продакшену от этого клиента. А допустим, как бы сказать..  Это глубоко эшелонированная история. И получается, что вот этот непосредственный продукт, вот это кофе, оно со мной поссорилось, но за ним стоит огромная компания, которой на меня наплевать вообще, но вот эта история вылезла из этого продакшена. И вот эта большая компания вместе с этим кофе свалила от этого продакшена. То есть тут такая шуточка, которая…

Александр Татаринцев: Может вылиться звукорежиссеру в работу.

Юрий Брежнев: Она может вылиться вообще всем в катастрофу. То есть это не смешно. А у них крупный клиент, которому он предоставляет вот эти истории.

 Александр Татаринцев: Который обиделся.

Юрий Брежнев: И я-то пошутил и убежал. Ну да, эти люди со мной не работают. Но у них-то вообще катастрофа.

Александр Татаринцев: Ключевого клиента могут потерять.

Юрий Брежнев: Ну не без работы, но это может так подсечь. Поэтому я фильтрую базар не потому что мне это представляет угрозу. Я-то ладно, а то, что ты можешь людей капитально подставить, это да.

Александр Татаринцев: Поэтому штуки в сторону. Больше не шутим.

Юрий Брежнев: нет, ну шутим, шутим. Почему. Я могу от себя пошутить запросто. Но если мы можем..  Ладно, переходим к серьезному.

 Александр Татаринцев: Переходим к Андрею Балдуку: «Мне нечего у него спросить – пишет Андрей Балдук. Я и так уже крутой диктор. Передайте ему от меня привет».

Юрий Брежнев: Привет тебе, Андрюш.

Александр Татаринцев: «Днями и ночами 8-10 лет назад я молился на него, мечтал стать таким же, так и скажите: «Дядь Юр, вот респект вам и уважуха от Андрюхи Балдука из Казахстана».

Юрий Брежнев: В любом случае, Андрю. Я за тебя безумно рад. Я рад, что у тебя была мечта. Я, конечно, никогда не хотел претендовать на лавры чьего-бы то ни было кумира, но я искренне рад,  что у тебя была мечта, был кумир. Не важно, кто он. Надеюсь, что их было много, и ты своей цели достиг. Я тебе желаю  успехов, не останавливаться ни на чем, и, может быть, чего-то еще более крутое поставь, какую-нибудь еще цель себе запузырить. Поэтому, большой молодец, удачи тебе.

Александр Татаринцев: Модератор пишет, Ляпунов Алексей: «Юрий,  во-первых, спасибо за особенный стиль, прекрасное звучание и свою особенную душевность в озвучке. Вопрос с предысторией. Форум «Радиозвук», на котором собрались вопросы для интервью, это сообщество дикторов и звукорежиссеров со всех окраин нашей огромной родины, которые однажды собрались все вместе в интернете, а потом стали устраивать встречи в реале (слеты вот эти), чтобы познакомиться лично, работать в едином пространстве, обсуждая общие вопросы и радости. В июне этого года пройдет слет дикторов и звукарей в Москве.  Ну, ты про него знаешь. Как вы считаете, нужно ли такое сообщество, есть ли внутреннее общение среди федеральных дикторов или все регулирует рынок? Хотели бы вы поучаствовать в нашем слете и поделиться своим опытом? Спасибо».

Юрий Брежнев: Ну, глас народа – глас Божий. Поэтому, если люди собрались и людям интересно, люди заряжены своей профессией.. Я-то  просто по натуре интроверт-одиночка, поэтому мне проще полагаться на себя, рассчитывать на себя и идти одному. Но это не значит, что я какой-то запертый аутист. Это я  о себе говорю. Поэтому, если люди хотят собраться, меня несколько моих знакомых, которых  я уважаю, попросили принять участие, и конечно, я приму участие в этом. Есть ли между нами сообщество? Да, есть. Оно неформальное, мы не всех. Но какую-то часть людей знаем. Как правило, все друг к другу хорошо относятся. Наверно, кто-то кому-то завидует, но не без этого, все живые люди. Мы общаемся, да. Иногда обсуждаем какие-то проблемы. Иногда существует политика (я не хочу назвать это неким картельным сговором), но некие антидемпинговые соглашения.

 Александр Татаринцев: Банда. Мы уже говорили с Рахленко.

Юрий Брежнев: Банда, да. Но я это называю антидемпинговое соглашение, потому что не важно, кто приходит на рынок и сколько он пишет, важно, чтобы он писал по вот этой единой ставке. Потому что я хочу сказать всегда и везде, что вообще демпинг – это плохо. Вы вынуждены балансировать на грани себестоимости, вы имеете много работы, да, но плюс к этому вы имеете расходы, и, обрушив цены вниз, очень тяжело их толкать наверх. Я знаю много в Москве звуковых студий, студий, который занимались звукорежиссурой, сведением звука для фильмов, которые просто прекращали свое существование. Потому что каждый приходил  и говорил: «А я еще дешевле». «А я еще дешевле». И докатывался до того, что условно говоря, звук для кино сводился в квартире.  Ну, ребята, конечно, можно, я. Конечно, понимаю,  что всем хочется жить, и тому человеку в квартире, который сводит звук для кино, ему тоже хочется жить, но пардон, за все за это в итоге платит клиент, а по факту – слушатель, зритель.

Александр Татаринцев: Качество.

Юрий Брежнев: Качество. И главное, что все равно это все превращается в апогонику, все равно человек из вот этой студии в квартире никуда  не вылезает, у него нет вот этой большей маржи, которую он смог бы вкладывать в развитие бизнеса. С другой стороны, я прекрасно знаю, как обстоят дела в регионах. Я иногда оказывался на провинциальных радиостанциях. В частности, как-то  раз я даже писал в Анапе ролик, прямо на радиостанции Анапа регион. Там отделение Ретро  Fm, но это все в небольшом здании, в микрорайоне 12-м находится, я познакомился с ними, поговорил, как люди живут,  как они выкручиваются, как работают. Это, конечно.. Я слышал эти переговоры, как там, условно говоря, за 1000 рублей вот вам ролик, вот вам это и две недели это еще будет в эфире, а бонусом  еще и 7-часовой рекламный блок, потому что все равно его никто не слушает, там никто не размещается, там времени навалом. Я думаю, откуда тут деньги на запись диктора? Вот хоть какие-то. Я, конечно, понимаю, что там другая ситуация.

Александр Татаринцев: «Здравствуйте, Юрий Юрьевич. Пишет пользователь Плятт. Расскажите о работе над дубляжом фильма «Али».

Юрий Брежнев: Это был кровавый дубляж, потому что «Али» высосал из меня все.  Я приехал домой с температурой 37-38 и слег с тяжелейшей простудой. Я записал его за один присест. Я пришел в 10 утра и ушел в 10 с двумя  двухчасовыми перерывами. Все остальное время я стоял и писал этот фильм. Такие были условия, что надо было записать его за одну смену. Фильм был тяжелый. Он не очень мне удался. И он так мне дался тяжело чисто физически и эмоционально, потому что фильм очень говорильный, очень многослойный. Там много этих сцен, бормотания, бурчания, когда одна реплика – стоп, это кто сказал? Это он или не он? И сквозь это все надо было продираться. Там был сложный монолог. По-моему, Уилл Смит писал. И он такой: «Вы не даете… « И там не получалось никак  подклеиться, и там надо было весь абзац целиком каждый раз читать, потому что он не переставая при этом акцентируя на словах определенных, он пальцем говорил, он указывал на это. И в итоге «Али» дался мне тяжело.

Александр Татаринцев: Пишет пользователь Эрик из Перми: «Здравствуйте, Юрий. 9 лет назад звукорежиссер театра, при котором я тогда учился, на самом деле, я…» Кстати, Юр вопрос-то этот прочитал, и ты уже на него ответил, но, тем не менее – «…звукорежиссер театра, при котором я тогда учился, позвал меня в каморку, что за актовым залом, поставил вашу начитку и спросил: «Хошь также?»  До сих пор считаю вас примером. Вопрос: как у вас началось, что было стимулом» – это мы уже все… Вот так вот.

Юрий Брежнев: С ума сойти. Я никогда об этом не думал. Честно. Это так сильно…

Александр Татаринцев: Что ты можешь для  кого-то быть примером?

 Юрий Брежнев: Это так сильно, да. я представить как-то себе эту картину, что где-то звукорежиссер..  В Перми вот так вот человеку показали? А кто это был за звукорежиссер?

Александр Татаринцев: Не факт, что это все происходило в Перми. Но, скорее всего.

Юрий Брежнев: Надо же, кому-то то, что ты делаешь, оказывается важно, нужно. Прямо даже удивительно. Мы как-то это обсудили. Какое место занимает творчество – к сожалению, с творчеством получается очень странная ситуация. Потому что конечно, рамки дикторской профессии для меня тесноваты. Но во что-то другое уходить как-то не получается. Пробовали мы с друзьями снимать альтернативное кино, причем, делать его не по законам вот этого треш-кино, мы хотели сделать качественно, интересно, пусть, с маленькими деньгами, пусть, это короткометражка, но не про какого-то там таракана, а чтобы действительно были герои, чтобы женщины как женщины, мужчины как мужчины, и без бомжей. Помоек и какого-то треша. И чтобы это было снято, и чтобы операторские были. Но, к сожалению. Наш мир такой, что на словах все тебе говорят: «Окей, классно. Какая хорошая идея!» Но и дело даже не в том. Что прямо всем так нужны деньги, все такие алчные. Но работа людей мотивирует, за нее деньги платят, ее надо сделать. А это – «Ну потом, ну потом»,  «Старик, расслабься. Давай завтра». «Давай послезавтра обсудим? Я вот сейчас это доделаю, потом мы сядем». И мы обсуждаем, обсуждаем… а потом, когда дело надо запускать, всем надо собраться, то-се, пятое – десятое, кто за что отвечает и начинается некий рутинный процесс… Это сочинять весело. А когда начинается вот эта рутина – «Э, я не так думаю». «А почему ты самый главный?»  И из-за этого все разваливается. Просто когда платят деньги – о, все, я на это подписался, я это делаю. К сожалению, настоящих буйных мало. И к сожалению. Найти единомышленников для воплощения творческих идей – их сложно.. Они есть, но с этим сложно. Зарабатывание денег, опять же. Повторюсь, я никогда не ставил себе цель.. Да, я пошел туда, где были деньги. Просто я знал, что там их нет, туда – меня не берут, а там -  их тоже нет. А здесь они есть. И стоит открытая дверь, в которую никто просто не идет.  Ну, вот никто не идет. А это тоже дело, тоже работа, почему бы этим не заниматься. Это было тогда. Но вот напрямую, что  - денюжки, денюжки -  нет.  Я всегда, когда сижу, что-то пишу, конечно, приятно, что ты за это что-то получишь. Но я вот думал о том, как бы это сделать, мне хотелось занять свое место, хотелось быть достойным. Хотелось быть нужным, хотелось быть значимым по-своему, и нужность была важна. А деньги – ну, тоже хорошо.

Александр Татаринцев: Пошел бы сейчас в театр работать, если бы тебе сказали: «Юр, вот тебе 500 тысяч, но больше ты ни для кого не озвучиваешь, только служишь в театре»?

Юрий Брежнев: В театр бы не пошел, а в кино пошел бы. Даже не актером.

Александр Татаринцев: Осветителем.

 Юрий Брежнев: Можно и осветителем пойти, просто это такая работа… Там соответствующий народ, соответствующие разговорчики. Такая, сугубо производственная. Она вообще лишена какой бы то ни было романтики. Причем, вот утрированно лишена романтики. А вот помощником режиссера или еще что-то – можно. Но это адова работа. Это просто ад. Я видел, как помощники режиссера на больших проектах выкладываются. Это надо иметь просто меринячье здоровье. Вот идет продакшн, съемки фильма, человек просто годы жизни выкидывает. Вот я как-то не готов на такие подвиги.

 Александр Татаринцев: Какой твой любимый анекдот? Есть?

Юрий Брежнев: Сейчас вспомню…. Анекдот. Как началась первая Мировая война?  В общем, наш царь Николай поехал к кайзеру Вильгельму в гости.  Ну а там, что у немцев? Все у них синтетическое, ненатурально. Кофе – цикориевый.  Лапша непонятно из чего. Мясо сублимированное. Короче, Николашу пронесло. Сидит он на немецком  унитазе у Кайзера во дворце. Хоп – а машина-то сама все убирает. Он сидит и думает, надо же как. Вот как в Европах-то придумали. Сам сидишь, а оно все само под тобой делает. Заглянул, а там какие-то пасеки, шестереночки, все работает. Он такой: Вот дела-то… Короче, приезжает в Россию, созывает генералов, говорит: «Господа, давеча-то вот был я в Германиях, там у них не принято самому все делать, там у них инструмент, поэтому, когда к нам приедет  в гости мой кузен Кайзер Вильгельм,  чтобы все было не хуже, а даже лучше». Генералы-то, что они, посидели, покумекали, но лучше придумать, как солдата вот с таким шматом ваты под толчком, они не придумали. Приехал с визитом вежливости Кайзер Вильгельм. У нас-то как – у нас ботвинья, заливное, холодец, уха с  расстегаем,  икра, осетрина, балык, стерлядь.  Кайзера тоже пронесло. Сидит он на русском, белом троне и думает: «Надо же, а у русских это работает лучше, чем у нас. Надо посмотреть, вдруг какая-то идея». Он туда наклоняется, а там сидит несчастный перепуганный солдатик в фуражечке, у него уже испачкана ватка, Кайзер наклоняется,  а он не  знает, что делать: «Да куда ж ты, морда, лезешь!» Кайзер расстроился и объявил войну Российской империи. Это анекдот, который моя бабушка услышала, когда мой прапрадед рассказывал прадеду. Это  в начале 30-х годов было рассказано.

Александр Татаринцев: Спасибо, Юр. Давай напоследок выберем вопрос.

Юрий Брежнев: Давай. Человек под ником «Плятт»? «Расскажите о работе над дубляжом фильма «Али». Мне понравился этот  вопрос, что человек задал его очень адресно, очень  конкретно. То есть, по всей видимости, он увидел этот фильм, он его зацепил, и н решил подробно расспросить. Поэтому, мне понравился вот вопрос своей конкретикой. Он задал вопрос про конкретный фильм, который я запомнил, я его знаю, это была большая, сложная  для меня работа, и приятно, что спустя годы, это было достаточно давно, мне кажется, больше 10 лет назад было, человек обратил на нее внимание. Если вопросы на будущее, более конкретные вопросы более емкие, интересные, по крайней мере, для меня. Наверно,  на какие-то темы я еще забыл ответить?

Александр Татаринцев: Да нет, в общем-то, все. Потому что некоторые вопросы дублировались, это понятно.

 Юрий Брежнев: Про дубляж. Конечно, в заключение хочу сказать, что конечно, дубляж – это интересно. Конечно, если есть что-то и есть вещи, на которые ты готов побежать – даже не надо денег. Потому что реально есть хорошие фильмы. Конечно, это демпинг, конечно, рынок в плане цены недооценен. Но когда хорошая работа… был вопрос: вживаетесь ли вы в роль? Очень сложным фильмом, который мы долго и кропотливо писали, были фильм «Мюнхен», Стивена Спилберга. Я его писал очень долго. Он писался полтора месяца. Правки приходили. Приходил  первый вариант монтажа, второй вариант. Первый фильм вообще был под 4 часа, потом его до 3 сократили, потом до 2. Он приходил, были реплики,  которые в диалоге были сказаны сначала на общем плане, соответственно, это посыл вот такой. Потом это все сократилось на такую восьмерку, другая крупность, поэтому посыл вот такой. И это был интересный, сложный фильм. Он  сам по себе сложный и неоднозначный. То есть те вопросы, которыми задается  Спилберг… И это один из немногих фильмов, так как у тебя большая, главная роль, ты каких-то сцен не видишь, но в целом понимаешь, о чем идет кино и в нем диалоги, наполненные смыслом. И вот это фильм, который сам по себе произвел на меня впечатление, как фильм, как мое принятое в нем участие, как моя работа, и то, что были даже какие-то благодарственные реляции с той стороны, но мне понравилось работать на этом фильме. А то, что за него платили – за него в кои-то веки хорошо заплатили. Это было некое приятное дополнение к этому. Потому что вдвойне приятней было, условно говоря, ты плывешь на лодке на веслах. А если с парусом, так еще лучше. Такое сравнение, и вот это действительно. Герой произвел на меня самого впечатление, и ты сам хотел в какой-то степени соответствовать. Когда я стал  дублировать  Дуэна Джонсона, я тоже задумался: «Надо же, Джонсон  весь такой спортивный, может, и мне тоже?» Ну я шучу, конечно. Но тоже, когда я пошел в  спортзал и спустя какое-то время что-то стало меняться, я хоть как-то, хоть чуть-чуть к нему ближе. Потому что, в общем-то одно другому должно соответствовать. Ты должен иметь право сказать эти слова. То есть, если твой герой, он такой, то ты должен это сказать. С другой стороны, в дубляже профессия наша какая – не навреди. Она как у врача. Актер все сыграл. Иногда бывает, что актер хреново сыграл, но в целом, надо попытаться то, что он сделал, вот этот смысл донести. Иногда это получается, иногда не очень. На мой взгляд, в дубляжной профессии это самое важное. Что читаю, кому читаю, зачем читаю. Поэтому, всего доброго, всем удачи в их пути. Профессионалам - профессиональных успехов, достижений.  Хороших клиентов. Хороших текстов. Хороших придумок. Быть не банальными. Старайтесь слушать разное. Послушайте зарубежные ролики, послушайте разные ролики. Они есть интересные. Слушайте хорошую музыку. Она вдохновляет. Вы не певцы, но в музыке есть что-то, что можно потом отобразить. Старайтесь развиваться музыкально, потому что речь пронизана мелодикой. Старайтесь смотреть и идите своим путем. Будьте такими, единственными, уникальными, ни  на кого не похожими, не надо никого копировать, Брежнева не надо копировать. Потому что, пока вы пытаетесь копировать Брежнева, кто-то еще пытается копировать Брежнева. Прошла мода на Брежнева, и вы тоже, получается. Не становитесь заложниками. Просто берите свой курс, двигайтесь по нему и достигайте своих вершин и не оставляйте мечту, романтизм, который изначально приводит в эту профессию. Не знаю, для кого-то это просто зарабатывание денег, кому-то моет быть, с утра до вечера нравится тарабанить: Телефон в Москве 535-25-55. Кому-то, может, это нравится. Но вы же не за этим пришли. Хот и это тоже надо делать хорошо. Так что, дерзайте. Удачи вам. И вдохновения вам.

Александр Татаринцев: Спасибо, Юр тебе большое за ответы, за вопросы, за определения,  за то, что ты вообще пришел сюда сегодня.

Юрий Брежнев: Я дико тронут, я поражен, что надо же, окзывается, есть люди, которым важно, что ты делаешь. Это первый раз в моей жизни.  Я первый раз в жизни услышал от незнакомых мне людей некий  feedback от того, что ты делаешь. Как я говорил, круги по воде от камня, надо же, как бы волна пришла ко мне и оказалась очень милой и  дружелюбной. Наверно те, которые не дружелюбные, они бы не писали и не приходили. Спасибо  вам большое.

Александр Татаринцев: Спасибо.